* * *
В конце августа, перед самыми занятиями, Аленку вдруг скрутило — живот ныл, голова кружилась от обилия запахов, в ушах стоял непрерывный звон. Баваль тревожно поглядывала на новую подругу, а потом сказала:
— У тебя глаза светятся как у дяди Гунари[4], и зубами так же щелкаешь. Тебе мяса надо?
— Мяса? Наверное, не знаю, — Аленка сидела на кровати, обхватив себя за плечи, и зябко куталась в куртку.
Ее трясло, каждый волосок на теле встал дыбом, а человеческая еда вызывала отвращение и рвотные спазмы. Цыганочка покрутилась по комнате, обдавая соседку запахом корицы от джинсов и кофточки, а потом куда-то убежала. Вернулась она нескоро, но пахла так сладко, что Аленка рванула ей на встречу.
— Тихо! — прикрикнула Баваль, ставя на пол пакет, полный свежей бараньей печени.
В ответ раздался нечеловеческий рык и через миг волчица с аппетитом трапезничала, время от времени поднимая окровавленную морду, а храбрая цыганка сидела на своей кровати, подобрав ноги, и твердила молитвы, которые полагала давно и прочно забытыми.
Съев несколько килограмм свежего теплого, полного крови мяса, волчица забралась под кровать и уснула, положив голову на вытянутые лапы.
Баваль долго сидела, боясь шелохнуться, но когда по коридору раздались шаги воспитателя, слетела с постели, чтобы моментально сунуть пустой пакет в мусор, подтереть капли крови и опустить покрывало на постели Аленки, маскируя волчицу. За прошедшие недели девочки успели создать себе репутацию спокойных и чистоплотных жиличек, так что воспитатель заглянула к ним мельком, пожелала спокойной ночи и пошла ругать мальчишек за табачный «аромат» в туалете.
Цыганочка выдохнула и вернулась в кровать, надеясь, что дядя сказал правду и утром Аленка придет в себя.
Утром из-под кровати вылезла девушка и смущенно посмотрела на подругу:
— Ты не убежала?
— А куда? — философски спросила Баваль, потягиваясь.
Поспать она любила, как и покушать, но в периоды активности за ней не могла угнаться даже преподавательница физкультуры — КМС по легкой атлетике.
Аленка обрадовалась, что ей досталась такая спокойная и все понимающая соседка, и, взяв полотенце, собралась идти в душ — все тело неприятно ныло, а домашний халатик был весь осыпан длинной остистой шерстью. Но не успела молодая оборотница сделать и пары шагов, как с протяжным стоном согнулась и схватилась за живот.
— Что с тобой? — подорвалась с постели ее соседка.
— Живот болит, — простонала Аленка, чувствуя, что по ноге начинает бежать липкая струйка.
— Мяса переела?
— Нет, — оборотница покраснела и полезла в тумбочку за чистым бельем и прокладками.