- Я тоже жутко на это надеюсь, - вздохнул Рассвет. - Хотя и не очень пока представляю, чем она может быть полезна. Там всего три или четыре слова и вроде бы цифры какие-то.
- Главное, чтобы мы снова до нее добрались! - Пион даже заерзал на месте от досады, что не может прямо сейчас оказаться в найденном Рассом помещении и рассмотреть надпись самостоятельно. - А там - будет видно.
- А еще... - Рассвет неуверенно посмотрел на Пиона, но все же решился рассказать вслух об одном из своих главных сомнений. - Еще я очень опасаюсь, что, если даже мы найдем новые помещения, это не даст людям ничего хорошего. Представь, что из них новую тюрьму сделают - для бастующих, например. А причиной этого буду я.
- М-да, у нас, конечно, все может быть... - Пион нахмурился и понимающе кивнул. - Но это же не значит, что исследовать комнату с надписью и другие места не нужно! Для начала узнаем, что там вообще такое, а что делать дальше - решим. В конце концов, - он понизил голос и наклонился поближе к полулежащему на койке Рассвету. - Если мы заподозрим, что охрана преследует какую-то свою цель, мы можем и не рассказывать ей обо всем, что увидим. Пусть даже с нами будет Полумесяц или еще кто-нибудь из них - неужели мы их не проведем? - и он заговорщицки подмигнул своему другу.
И хотя Рассвет, после того, как узнал, что охране было прекрасно известно про все их вылазки, стал гораздо менее самоуверенным, спорить с Пионом ему почему-то не хотелось. "Будем решать проблемы по мере их поступления!" - несмотря на то, что по этому принципу действовала охрана, он нравился молодому человеку все больше и больше.
Убегать в библиотеку тайком Рассвету не пришлось. К тому времени он уже чувствовал себя совершенно здоровым, бродил по всей больнице и пару раз уходил из нее на занятия в штаб охраны - на которых, впрочем, пока просто присутствовал, наблюдая, как Снежка, Пион и Петр с Сергеем набрасываются друг на друга с железными прутьями и уворачиваются от ударов. Хотя охранник Полумесяц и обещал, что, как только врачи выпустят Расса "из заточения", он возьмется и за него. Врач, правда, не спешил выпускать молодого пациента насовсем - курс лечения витаминами надо было довести до конца. Но уходить из больницы на время Рассу теперь было можно, чем он и пользовался при каждом удобном случае.
Однако экскурсия в библиотеку, которой он с таким интересом ждал, Рассвета разочаровала: полки и стенды с разложенными на них ветхими книгами, которые нельзя было трогать руками и которые даже без прикосновений постепенно рассыпались в пыль или покрывались плесенью от сырости, выглядели как-то жалко и навевали острое чувство безнадежности. Умом Расс понимал, что в этих книгах, созданных несколько веков назад, написано что-то невероятно интересное о далеком прошлом человечества, но вид этих пожелтевших волнистых страниц вызывал у него какой-то острый протест. Что толку от книг, которые нельзя читать, нельзя даже просто лишний раз взять в руки, чтобы не ускорить их конец? Что толку от хранящейся в библиотеке бесценной информации, если ее никто не знает?