— И вы к нему вернулись! — простонал Рауль.
— Да, мой друг, и не потому, чтобы я испугалась тех угроз, которыми он меня стращал при прощании. Всему виной были его рыдания, которые донеслись до меня, когда я уходила. Эти рыдания растрогали меня до глубины души. Бедный, бедный Эрик!
— Кристина, — сказал, вставая, Рауль, — вы говорите, что любите меня, а между тем не прошло и нескольких часов, как вы с ним расстались, и вас уже опять к нему потянуло. Вспомните маскарад!
— Так было условлено… не забывайте, что эти несколько часов я провела с вами, несмотря на то, что мы рисковали жизнью.
— Я не верил тогда, что вы меня любите.
— А теперь верите? Да? Знайте же, что с каждым новым свиданием с Эриком, он становился мне все отвратительнее, так как я видела, что мое присутствие не только, как я надеялась, его не успокаивало, но наоборот, сводило его сума… и это было страшно!.. Я боюсь!.. боюсь!..
— Вы говорите, что меня любите? Но если бы Эрик не был так безобразен, продолжали бы вы и тогда меня любить?
— Не надо! Зачем испытывать судьбу. Не спрашивайте меня о том, что таится в глубине моей души, как страшный грех.
— Она тоже встала и, обхватив своими нежными руками шею молодого человека, сказала:
— Если бы я вас не любила, мой милый жених, я бы не позволила вам себя поцеловать. Вот мои губы, поцелуйте их в первый и последний раз.
Он осторожно прикоснулся своими губами к её губам, но в ту же минуту безмятежную тишину окружающей их ночи прорезал такой зловещий, страдальчески стон, что они оба бросились бежать, как будто их настигала буря, но прежде чем успели скрыться, они заметили черную тень огромной ночной птицы, которая, уцепившись за самую верхушку лиры Аполлона, смотрела на них своими горящими, как звезды, глазами.
Рауль и Кристина продолжали без оглядки бежать вниз, пока не очутились в восьмом этаже, считая сверху. В этот вечер спектакля не было, и коридоры Оперы были пустынны.
Вдруг какой-то странный силуэт вырос перед молодыми людьми и загородил им дорогу:
— Нет! нет! не сюда! — сказал он, указывая им другой коридор, который вел прямо за кулисы.
Рауль хотел остановиться и узнать в чем дело.
— Бегите скорей! Бегите! — приказала все та же, одетая в плащ и остроконечную шапочку, фигура.
Кристина послушно бежала дальше, увлекая за собой и Рауля.
— Кто это такой? Кто это? — спросил молодой человек.
— Это — «Перс»!
— Что же он тут делает?
— Неизвестно. Он всегда в театре.
— Благодаря вам, я поступаю, как трус, Кристина, — взволнованно сказал Рауль. — Я первый раз в жизни обращаюсь в бегство.