Бродячая музыка (Рубинская) - страница 14

На первую страницу
сияют до небес.
Меж ними — детки ёлок
и пихточек младых,
но все утопли дружно
в сугробинах седых.
Вчера жила здесь осень,
вечор зима сошла,
весна с зарёй вернулась
и лето принесла:
подснежный лист брусники
глядит из-под ноги.
Ребятки, не грустите —
сугробы недолги!

* * *

Как громко звучит тишина!
Там пряничный домик, украшен,
цветных огонёчков из башен
во тьму засылает.
Одна
гуляю в просторе земном,
и только луны кувырканье
верхами деревьев в тумане
укажет посмертия дом.
А там шашлыками дымят,
и в воздухе талом — вкус мят.

* * *

Дыбом белые волосы озера
под дыханьем весталки зимы.
На престоле пелён свежевыпавших
пляшут снежные скакуны.
Отрываясь от скал дальных, плёсами
шлейки снежные вьются-свистят,
мчатся-крутятся смерчи белёсые,
свищут за перевал, на Миасс.
Песни-сказы у сосен и лиственниц
вырвут, бьют их о скальный гранит...
Яро батюшко, солнце глазастое,
заступись: Март над миром стоит!
Пусть дымы-раздымы вьюги ветреной
раскатают лучи-силачи.
Вёдром пусть обернётся играньице,
власть займётся весёлой весны!

* * *

Белым воздухом вморожен
в плиты из аквамарина,
солнца Божия улыбку
ты прислал мне, милый друг.
Я играла сарабанду,
там цвели верхами скрипки,
а кристаллики цветные
растоплялись на лучи.

19 марта 2004 г.

До встречи на Богородичной поляне!

Я, фея, доживу до лета:
вон свиристели в хохолках
приветы дятлам шлют в беретах —
всё Куперены, нет, не Бах!
Меня узнали в робкой фейке
и камень с ящеркой в руке,
и пень в рассохшейся скуфейке,
и — слышь? — кукушковый Дакен.
Приковыляю на полянку,
нет — прилечу, коль стрекоза,
на дух целебный, как из склянки, —
бессмертный воздух чабреца.
Родные сосны посудачат:
де, мол, она? — кажись, сама!
Быть лету сказочно удачным!
...Но фей не любит мать зима!

Из иронического



По части блатной музыки

О, Господи! Шиповники цветут!
Напяливает бомж поглубже джонку[1],
хоть у него и справней одежонка
моей, но не способен он на труд.
Он не способен даже на улыбку.
Палач покуда в галстух[2] не продел,
царёва дача[3] — вот его удел,
сверяющий с решёткой тоны скрипки[4].

Полезная разочарованность

Я думала, что жизнь — красавица:
целует, пестует, не зла!
Несть! Всякий, кто зело ей нравится,
ужо лихучую познал.
Я думала, что жизнь — пригожница:
ждёт правды и не хочет лжи.
Несть! Всякий, кто не посторонится,
напорет след свой на ножи.
Пестунья, рыцарша, усердница,
жизнь, выволочками уча,
накажет — и уже не сердится.
Наивность в ранге палача.

Вредные истины

Водяные сети-соты,
волновая дробность волн,
окунёвая охота:
щучий сын добычи полн.
Разомкните рыбьи зубы,
загляните в страшну пасть:
Следующая страница