Она взъерошила волосы и стала похожа на рассерженную кошку.
— Ты низкий человек. Придется тебе кое-что показать.
— Да?
— Ты сможешь немножко задержаться?
— Думаю, что смогу.
Конни встала, поцеловала меня в щеку и усадила на стул.
— Мы делаем серию фотографий для одной фирмы. Их последняя модель прибыла сегодня, и я буду ее рекламировать для разворота в журнале.
Она прошла в спальню особой походкой манекенщицы. Пока она переодевалась, я успел выкурить сигарету. Потом она позвала:
— Майк, пойди сюда.
Я открыл дверь в спальню и остановился как вкопанный. На ней была длинная, до пят, рубашка из тончайшей, почти прозрачной белой материи. Источник света находился позади нее; под рубашкой ничего не было.
Конни повернулась, ткань облаком поплыла вокруг ее тела.
— Я тебе нравлюсь, Майк?
Я поманил ее пальцем. Она проплыла через комнату и встала передо мной.
Я сказал:
— Сними это.
Она слегка повела плечами, и рубашка упала к ее ногам.
Я смотрел на нее, стараясь сохранить в памяти эту картину. Она была как статуя из белой плоти, которая взволнованно дышала. Статуя с темными горящими глазами и восхитительными грудями, которые говорили о таящейся страсти. Хотелось дотянуться до нее и прижать к себе так сильно, чтобы пламя поглотило нас обоих.
У нее был низкий и страстный голос.
— Майк, я с такой радостью буду любить тебя!
— Не надо, — сказал я.
Ее губы приоткрылись.
— Почему?
Мой голос прозвучал грубо.
— У меня нет времени.
Угли в ее глазах превратились в пламя, которое уничтожило меня. Я схватил ее за плечи и притянул к себе, прижавшись губами к ее губам.
Потом я ушел, оставив ее стоящей в дверях; на плечах ее горели следы от моих пальцев.
— Ты поймаешь того, кого ищешь, Майк. Ничто тебя не остановит. Ничто. — Голос ее был еще хриплым, но в нем уже слышались смех и гордость.
Закрывая дверь, я услышал, как она прошептала:
— Я люблю тебя, Майк.
Снова пошел снег. Ветра не было, и снег, плавно кружась, засыпал город. Несколько прохожих, держась у обочины, посматривали по сторонам в поисках такси.
Я сел в машину, включил дворники и наблюдал, как они сердито продираются сквозь снег, засыпавший лобовое стекло. Снег делает все машины одинаковыми. Если кто и ищет меня с пушкой в руках, то ему придется попотеть, выискивая мою голову среди прочих.
Мысль об этом привела меня в бешенство.
В нижнем ящике моего шкафа лежал люгер тридцатого калибра с полной обоймой. Он был примерно такого же размера, как пистолет сорок пятого калибра, и как раз уместится в кобуре. Я поехал к дому.
Открыв дверь, я нажал на выключатель, но света не было. Я проклял пробки и нащупал лампу.