— Ты ошибаешься, — всхлипываю я, прижимаясь к его рваной клетчатой рубашке, как раз перед тем, как она вспыхивает пламенем. — Я тебя не оставлю.
Жар опаляет мои руки, но я не отпускаю его.
Пока не просыпаюсь.
Я медленно открываю глаза, ожидая, что сильный жар исчезнет, но этого не происходит. Тело, которое я обнимаю, такое же горячее, как и в моем кошмаре.
— Уэс? — Я принимаю сидячее положение и осматриваюсь.
При свете дня спальня Картера выглядит еще более удручающе, чем прошлой ночью. Открытый шкаф забит спортивным снаряжением, баскетбольными наградами и множеством вешалок для одежды. Пустые ящики комода выдвинуты на беспорядочную длину, напоминая городские небоскребы. А мужчина, с которым я переспала на голом матрасе Картера, спит рядом со мной, свернувшись калачиком, дрожа и обливаясь потом, пока убегает от своих личных всадников.
Мои глаза блуждают по обнаженному телу Уэса. Его лоб покрыт крошечными капельками пота, сильное тело дрожит, несмотря на исходящие от него волны жара, а пулевое ранение выставлено на показ во всем своем кроваво-влажном великолепии.
Вот черт!
Я должна была промыть и перевязать рану, но как обычно, обо всем забыла.
«Вчерашний день так быстро пролетел, — успокаиваю себя я. — Это было настоящее безумие: сначала спущенная шина, потом шторм и этот дом, а затем…»
Чувствую, как вспыхивают мои щеки, а уголки губ приподнимаются, когда в моей голове всплывает воспоминание того, чем еще мы вчера занимались. Как он страстно меня целовал, словно я была его последней едой. Как он обнимал меня и считал это идеальным. Как он изливался в меня, заполняя пустоту, которую я когда-то считала бездонной. Прошлой ночью Уэс показал мне глубины, о которых я и не подозревала, и я с радостью в них утонула.
Вессон.
Моя улыбка становится шире при мысли о его полном имени. Но я не хочу чувствовать себя счастливой из-за того, что сделала. Из-за того, что мы сделали. Я должна ощущать вину и отвращение, потому что изменила единственному парню, которого когда-либо любила… или думала, что люблю… в его собственной постели. Ради всего святого! Но говоря словами Вессона Патрика Паркера…
Да пошли они все!
Картер оставил меня здесь умирать.
Уэс — это единственная причина, по которой я этого больше не хочу.
Я встаю с кровати и, скрестив ноги, сажусь на пол рядом с рюкзаком. Тихонько роюсь, пока не нахожу аптечку первой помощи, которую упаковала накануне днем. В ней оказываются мазь и бинты, но Уэсу нужны антибиотики и, возможно, обезболивающие. Кровавое месиво на его плече выглядит так, будто причиняет больше боли, чем он показывал.