— Мой байк.
Мы обходим вокруг горящего дома Картера, и, конечно же, Уэс оказывается прав. Он припарковал свой мотоцикл возле дома, рядом с задней дверью, и когда огонь добрался до наружных стен, бензобак так раскалился, что взорвался.
Когда мы проходим мимо обломков горящего дома, на пути нам встречается руль, крыло и другие запчасти байка, и единственное, что мне приходит в голову, это:
— Мне очень жаль.
— Все в порядке, — отвечает он, не глядя на меня. — Все равно он мне больше не нужен. — От его резкого ответа по мне пробегает дрожь. Он говорит отстраненно и на автомате, как будто произносил подобные слова миллион раз, чтобы оправдать миллион разных потерь.
Все равно он мне больше не нужен.
Почувствует ли он то же самое, когда всадники заберут и меня?
Утром все было иначе. Утром он сказал, что кошмар, в котором меня забрали, напугал его, как и то, что он проснулся без меня. Но сейчас я в этом не уверена. Как будто настоящий Уэс погиб в том пожаре, и все, что я получила взамен — его внешняя оболочка.
Мы молча доходим до леса и начинаем свой путь вниз по тропе, сосредоточившись на том, чтобы обойти грязные лужи и упавшие ветки деревьев.
— Наверное, к лучшему, что мы не на байке, — говорю я, переступая через ствол упавшей сосны. — Эта дорога — сплошное месиво.
— Да, — невозмутимо отвечает Уэс, преодолевая препятствие, даже не смотря под ноги.
Его взгляд прикован к чему-то впереди. Я следую за ним и чувствую, как на моем и без того тревожном сердце становится еще тяжелее. Уэс смотрит в сторону моего домика на дереве.
— Ты ходила к своей маме прошлой ночью?
— Эмм… нет, — заикаясь, бормочу я, переступая через очередное упавшее дерево. — Я… сходила к ней рано утром, пока ты еще спал.
Уэс медленно кивает, сжимая губы в жесткую линию, и его взгляд падает на мои ботинки. Ботинки, которые, вероятно, он видел, стоящими на полу спальни Картера, когда проснулся.
Прямо там, где я оставила их прошлой ночью.
Мое замирающее сердце падает вниз, когда я понимаю, что Уэс догадался о том, что я лгу. Это единственное ощущение, которое наркотики позволяют мне чувствовать. Когда мы проходим мимо моего дома, я вообще не смотрю на него. Я представляю, что его там нет, что его просто не существует. Нет ничего, кроме моих ног, идущих по этой тропе. Никакого прошлого. Никакого будущего. Никаких чувств и никакого страха. Только хлюпанье грязи под моими ботинками и щебетание птиц, восстанавливающих свои гнезда после бури.
Я глубоко вдыхаю прохладный влажный воздух. Над головой проплывают серые облака, а лес окутан запахом горящей древесины, поэтому складывается ощущение, что сейчас осень, а не весна.