Он что, угрожает склавийскому офицеру? Ольга ощутила, как в груди разгорается жар возмущения.
- Дело в том, генерал, - спокойно ответил Господинов, - что я сам знаю не много.
Господинов с минуту молчал, собираясь с мыслями.
- Мой эсминец «Мстительный» в паре с эсминцем «Гневливый» сопровождали конвой из пяти грузовых судов и одного танкера в Асанью, - В двадцати километрах от джирапозского берега наш конвой вошёл в зону низкой облачности. До Асаньи оставалось что-то около двухсот километров, когда у моего корабля отказали радиолокационные приборы. Всё оказалось забито помехами. У радиста не получалось даже связаться с другими кораблями эскорта. В этот момент на мостике установили гидролокационный контакт с неизвестным кораблём. Почти одновременно наблюдатели заметили пущеные торпеды. Я объявил по внутренней корабельной связи боевую тревогу и приказал начать противоторпедный маневр. По семафорной связи мы оповестили остальные корабли конвоя о том, что нас атакуют. Следом за нами эти сообщения передал и “Гневливый”. Мы сумели уйти от первой торпеды, вторая взорвалась вблизи от кормы, третья попала в последнюю треть корпуса, недалеко от машинного отделения. Корабль начал стремительно наполняться водой. Двигательные установки оказались повреждены осколками от броневых переборок. Корабль оказался фактически парализован, ремонтная бригада доложила, что на устранение последствий взрыва уйдёт не менее часа. Я приказал подготовиться к эвакуации. Я собирался отдать команду “покинуть корабль” при следующем пуске торпед, но пуска не было. И тут с правого борта наблюдателями было зафиксировано всплытие подводной лодки. Наблюдатели не могли определить принадлежность корабля по его конструкционным особенностям. Они только докладывали, что лодка донельзя нелепо изукрашена какими-то рисунками, непонятными им надписями… А затем с лодки на наш корабль высадили десант...
Господинов усмехнулся, увидев вытянувшееся лицо Романо.
- Да, высадили десант. На палубу лодки вышло что-то около двух десятков человек в обмундировании, больше всего напоминающем водолазные скафандры. И эти ребята, натурально, взлетели над подлодкой, и приземлились кто где по всей протяженности эсминца. Расчёты зенитных орудий моргнуть не успели. Подлодка тут же начала уходить на глубину, опасаясь, видимо, наших орудий. Абордажная команда вступила в бой с палубными матросами, хотя какой это бой, - у моих моряков в руках даже не было оружия. Я на капитанском мостике своими глазами наблюдал эту картину. Огромные фигуры в доспехах молниеносно пресекали любе попытки сопротивления. В руках у них было оружие непонятной мне конструкции, бьющее синими электрическими разрядами, представляете? Сразу пятеро из них направились к капитанскому мостику. Старший помощник попытался организовать оборону, но упал вместе с двумя мичманами прямо у дверей мостика. Весь находящийся на мостике экипаж кинулся задраивать ведущие внутрь люки. Можно сказать, что в тот момент корабль потерял управление. Связь я смог установить только с постами нижний палубы, до которых атакующие ещё не добрались. Я приказал прекратить борьбу за живучесть и начать эвакуацию. На мостике я отдал приказ уничтожить судовой журнал и шифровальную машинку и готовиться к прорыву. Но в этот момент противник взорвал переборку. Я увидел огромную фигуру то ли в доспехах, то ли скафандре, покрытом тысячами пластин в форме птичьих перьев. Вместо шлема на этом скафандре было что-то вроде птичьей головы. Вся эта конструкция лязгала, навроде пехотного шагохода. В руках атакующего было то самое оружие неизвестной мне конструкции. Которое он тут же направил на меня. А потом я ощутил сильную пульсирующую боль по всему телу и потерял сознание.