— Да, разумеется. Я не такая идиотка, чтобы недооценивать хоть какого-то противника, а тем более — тебя. Конечно, ты изрядно свихнулся, лёжа в саркофаге столько времени, но всё же раньше ты был… ммм. Титан. Легенда. Может, — Она снова хмыкнула, — мне хочется из ностальгических чувств ещё немного поглядеть на легенду в действии!
Она встала с кресла и, медленно подойдя к Олегу, сняла с него мотоциклетный шлем, а затем взяла за подбородок. Олег ждал какого-нибудь едкого комментария — или про слишком молодое, почти мальчишеское, лицо, или про шлем и плащ, но, кажется, Она действительно воспринимала это тело только как носителя для Влада — и больше никак.
— Я буду следить за тобой, радость моя, — пропела Она, глядя Владу в глаза. — Если станешь слишком опасен — приду и уничтожу, как ты и мечтаешь. А пока — живи и попробуй меня развлечь.
— Так мне работать над тем, что приведёт к моему поражению? — хмыкнул Влад.
— А у тебя есть выбор? Хотя нет, выбор у тебя всё же есть: продолжить в том же духе и проиграть, зато с гордостью и достойно, или же прекратить свои попытки и увлечься чем-нибудь другим. Хотя бы теми же настольными играми, — Она улыбнулась. — Может, если ты последуешь этому совету, я даже загляну к тебе и сыграю пару партий.
После этих слов она внезапно поцеловала Олега — резко и взасос. Олег, разумеется, понимал, что она целует не его, а Влада, но… но… нет, в этот момент он решительно ничего не понимал.
Только когда Она оторвалась от его лица и, кокетливо помахав рукой, направилась прочь, Олег более менее пришёл в себя.
«Так вы были… парой?!»
[Скорее, любовниками. А что тебя удивляет? Если тебя интересует моё нынешнее отношение к Ней, то это всё в прошлом.]
«Просто ты — и какие-то чувства…»
[А что — думал, я на это неспособен?] — Влад хмыкнул. — [Так, Она ушла. И мы оба ещё тут. Странно, очень странно.]
Олега внезапно отпустило; управление собственным телом вновь перешло к нему, но он по-прежнему сидел на стуле, поражённый. Быстро проведя рукой по губам — кажется, Арлин Майер красилась стойкой помадой! — он схватил шлем и нацепил его себе на голову.
«Что странного? Я лично радуюсь, что Она решила никого не убивать и не развоплощать».
[Ты радуешься? А я гадаю, чем такая доброта вызвана. И не нахожу ответа. Исходя из любой логики, из всего, что мне было известно до этого момента — Она должна была попытаться как-то ограничить меня.]
«Может, Она сказала правду? Что, если Ей действительно хочется за нами понаблюдать?»
[Правду Она, разумеется, сказала — в той части, что придёт за нами, если мы станем Ей настоящей угрозой. Но только в этом. Она — не сентиментальная дурочка, которая может пощадить врага, если этот враг когда-то был любовником и другом. И знает, что я знаю это. Тут что-то другое.]