Все столики в ресторане, конечно, уже были заняты. Правда, кое-где свободные места оставались, но сейчас Даше меньше всего хотелось общения и новых расспросов. Решив переждать, она присела за стойку бара. Деликатный Жан-Жак, заметив, в каком она настроении, не стал расспрашивать, чем закончилась встреча с инспектором.
— У вас сегодня опять нет аппетита, мадемуазель?
— Напротив, я чертовски голодна. — Она недовольно поерзала на месте. — Просто в ресторане полно народу, придется немного потерпеть.
— Тогда позвольте предложить апельсиновый сок.
— С удовольствием.
Но спокойно пересидеть ей все равно не удалось. Стоило взять в руки стакан с соком, как к стойке подошли две дамы.
— Доброе утро! Можно присесть рядом с вами?
Было бы невежливым отказать, и Даша обречено кивнула.
— Конечно, присаживайтесь.
Жан-Жак тут же потянулся за какими-то бутылками.
— Доброе утро, дамы. Вам как всегда?
— Да. — Женщины расселись на стульях, с нескрываемым любопытством, в упор рассматривая Дашу.
— Как вы себя чувствуете? — спросила одна из них — высокая, крепкая, коротко стриженная блондинка. — Меня зовут Катарина Мюльке. А это моя подруга фрау Фиона Пикше. Мы уже все знаем.
Фрау Пикше выглядела чуть старше, и голова ее была в мелких фиолетовых кудрях, словно она сама ее связала из какого-нибудь бабушкиного букле.
— Очень приятно. — Даша протянула руку и по очереди представилась. Оказывается, известие о ее болезни попало на передовицы всех местных сплетниц. — Чувствую себя уже намного лучше, спасибо.
— Вчера ночью я слышала, как вас осаждали полицейские. Что они от вас хотели? Вы не похожи на преступницу. — Фраза прозвучала вопросительно.
Не желая подбрасывать дополнительные дрова в костер местных пересудов, Даша постаралась ответить по-дружески, хотя и обтекаемо.
— Лучше бы я и в самом деле оказалась преступницей — по крайней мере знала бы о чем рассказать.
— Так, значит, вы не преступница?
— Увы.
— Почему увы?
— Потому, что, судя по всему, лишаю вас темы к утреннему кофе.
Закинув голову, Мюльке громко рассмеялась.
— Для больной вы слишком язвительны, фрау Быстрова. — Она погрозила пальцем. — Хотя в остальном абсолютно правы — лишняя тема для сплетен нам бы не помешала. И все-таки, почему вас осаждает полиция? Вы ведь и носа не высовывали с тех пор как приехали.
У новой знакомой хватка была почище чем у инспектора. Заняться им здесь больше нечем, что ли?
— Дело в том, что я имела неосторожность увидеть некую неприятную сцену из окна моего номера. И теперь подозреваю, что полиция не оставит меня в покое до конца отпуска.