— Хэлло! — пропела она, нагибая голову, чтобы войти внутрь, вход был довольно низок. — Есть кто живой? Не пугайтесь, это я, рыжая русская. Я тоже пришла загадывать желание…
Фраза прозвучал коротко и беззвонко, наверное с акустикой в пещерке было неважно. И как только ее голос ударился о стену и глухо упал на пол, воцарилась еще большая тишина.
— Эгей, есть кто живой? — снова спросила она, не решаясь пройти дальше. Ей отчего-то вспомнился Конан Дойль со своим беглым каторжником. — Чей это фонарик там горит? Я все вижу...
И опять тишина.
Что ж, придется заходить так. Кто бы там ни был, судя по всему, он боится ее сильнее, чем она его. Скрестив пальцы на обеих руках, Даша шагнула внутрь.
Пещера оказалась абсолютно пуста.
Шумно выдохнув, молодая женщина рассмеялась и, уже ничего не опасаясь, стала осматриваться. Это была даже не пещера, скорее грот, небольшой, не более пятнадцати квадратных метров. К одной из стен была прикреплена полка, на которой стояла керосиновая лампа. Это она своим неярким светом освещала неровные каменные стены и низкий полукруглый свод. Посередине стояла небольшая скамейка. Больше ничего и никого. Но кто и зачем здесь оставил лампу?
Даша опустилась на скамейку, огляделась. Ничего особенного. Однако стоило ей посмотреть прямо перед собой, как сразу стало понятно, зачем здесь оставили лампу. Специально для таких впечатлительных особ, как она. Неяркий, трепещущий огонек освещал выступ на боковой стене. Выступ отбрасывал странную тень на стену, перед которой и была установлена скамейка. Тень казалась совершенно живой, словно ее отбрасывал не выступ, а бегущая женщина. Платье и волосы развевал ветер, подгоняя бедняжку к краю злой бездны, готовой принять свою жертву...
Выйдя из оцепенения, в которое ее повергла странная тень, Даша поднялась и сложила перед собой руки, как для молитвы: раз она пришла сюда, значит надо о чем-то Деву попросить. А вдруг сбудется? Только о чем просить?
В голову лезли какие-то дурацкие мысли: в квартире надо кое-что освежить, родителей навестить, научиться хорошо кататься на лыжах... Нет, все это глупости! Уж если просить, так чего-нибудь совершенно необычного.
— Милая Горная Дева,— медленно начала Даша, — есть у меня одно очень большое желание. Я очень хочу...
Внезапно снаружи послышался звук падающих камней. Молодая женщина замерла. От страха у нее враз одеревенели ноги. Но кроме того, к страху примешалось еще и чувство неловкости. Если это не преступник, то кто-то из постояльцев гостиницы, значит, завтра над ней будут целый день подтрунивать: ведь она с такой гордостью вспоминала свое пионерское происхождение.