Душа сохраняет свойственную ей шарообразную форму, когда не тянется за чем-либо внешним и не стягивается вовнутрь, не удлиняется и не оседает вниз, но излучает свет, в котором она зрит истину, как всех вещей, так и таящуюся в ней самой.
Философы античности считали, что душа имеет форму сферы и при этом светится. Марк Аврелий утверждает, что светящаяся и сферическая душа может быть только в том случае, если она свободна от всех страстей и самодостаточна.
Меня кто-нибудь станет презирать? Это его дело. Мое же дело – не оказаться достойным презрения вследствие какого-нибудь поступка или слова. Он будет ненавидеть меня? Опять-таки его дело. Я все же буду хранить благожелательность и благосклонность ко всему и всегда буду готов даже ему самому указать на заблуждение, без издевательства, но из искреннего желания добра, как это делал Фокион, если только он не лицемерил.
Фокион (398–318 гг. до н. э.) – военачальник и политический деятель из Афин, получил прозвище Честный. Точно неизвестно, на какой именно эпизод из биографии Фокиона ссылается Марк Аврелий. Предполагают, что речь идет о том, что Фокион просил сына не держать зла на афинян, приговоривших его к смерти. Возможно также, что Марк Аврелий имеет в виду историю о том, как некто, оскорбивший жену Фокиона, пришел с извинениями, а тот ответил, что прощение не требуется, так как «…моя жена ничего не потерпела от тебя. Может, это какая-то другая женщина». Но может быть, это были какие-то другие истории или личные ассоциации.
Таким должно быть внутреннее настроение, и боги должны видеть в тебе человека ни на что не досадующего и не злобствующего. Ибо что могло бы быть злом для тебя, если ты делаешь свойственное твоей природе и приемлешь то, что благовременно для природы Целого как одушевленный только одним желанием.
Презирающие друг друга – друг другу угождают, а желающие превзойти друг друга – пресмыкаются, чтобы так или иначе осуществилось общеполезное друг перед другом.
До какой низости и лицемерия нужно дойти, чтобы сказать: «Я намерен быть искренним в отношениях с тобой». Что делаешь ты, человек? Не следует предупреждать об этом – это выяснится само собой: содержание твоих слов должно быть запечатлено на твоем челе. Ты таков – и тотчас же твой взор выдаст это, как возлюбленный тотчас же читает все в глазах любящего. Вообще, человек искренний и хороший должен быть подобен потливому, чтобы ставший рядом с ним волей-неволей почувствовал его, лишь только к нему приблизится. Искренность же, выставляемая напоказ, опаснее кинжала. Нет ничего омерзительнее волчьей дружбы. Избегай ее более всего. Человека хорошего, благожелательного и искреннего – узнаешь по глазам; этих свойств не скроешь.