Наедине с собой с комментариями и иллюстрациями (Антонин, Вашкевич) - страница 22

Брут – имеется в виду Марк Юний Брут, военачальник и политический деятель Древнего Рима, прославившийся в основном убийством Цезаря. Считается, что у него с Цезарем были дружеские отношения, более того, исходя из информации некоторых современников, делается вывод о том, что Цезарь мог быть отцом Брута. Однако, несмотря на все это, Брут был одним из организаторов заговора против Цезаря и даже стал одним из непосредственных исполнителей убийства. Именно поэтому крылатой стала широко известная фраза Цезаря: «И ты, Брут!» «И ты, Брут!» – нарицательная фраза, которой укоряли множество «Брутов» за разнообразные преступления против близких. Например, один из персонажей «Золотого теленка» Ильфа и Петрова, находясь в сумасшедшем доме, торжественно декламирует: «И ты, Брут, продался большевикам!» Брут покончил с собой после поражения в борьбе с цезарианцами – политическими наследниками Гая Юлия Цезаря.

Судя по всему, Марк Аврелий считал биографии Тразеи, Гельвидия, Катона, Диона и Брута неким учебником для себя, по крайней мере в том, что касалось политологии и государственного устройства, а также государственного законодательства. Более того, данная информация представлялась ему настолько важной, что он включил ее в посвящение наряду с учителем, который его с ней ознакомил. Это особенно интересно по той причине, что все эти личности так или иначе противостояли существующей власти, являлись признанными и известными оппозиционерами, и при этом готовы были отдать жизнь – и отдавали! – за свои убеждения. Показательно, что, выбирая себе образец для подражания из Катона и Цезаря, Марк Аврелий выбирает Катона, который предпочел умереть, нежели сохранить жизнь милостью Цезаря. Также интересно то, что Тразея, Гельвидий и Катон весьма почитались римскими стоиками, можно сказать, что они являлись аналогом христианских великомучеников и таким же образцом для подражания для всех последователей стоической школы.

От Максима – самообладание, неподатливость чужим влияниям, бодрость в трудных обстоятельствах, в том числе и болезнях, уравновешенный характер, обходительность и чувство собственного достоинства, старательность в своевременном исполнении очередных дел. Что бы ни говорил Максим, все верили в его искренность, что бы ни делал – в его добрые намерения. У него я научился ничему не удивляться, не поражаться, ни в чем не спешить и не медлить, не теряться, не предаваться унынию, не расточать излишние похвалы, вызывающие позднее гнев и подозрительность, а быть снисходительным, оказывать благодеяния, чуждаясь лжи, имея в виду непоправимость содеянного, а не запоздалые исправления.