Смешно, стараясь избежать чужой порочности, что невозможно, не стараться избежать своей собственной – что вполне возможно. Что разумная и гражданственная способность находит неразумным и идущим наперекор общественному, то она основательно считает ниже своего достоинства.
Если ты сделал добро, а другой испытал добро, то чего же ты, уподобляясь глупцам, стремишься еще к чему-то третьему, вроде славы доброго человека или награды?
Никто не устает получать пользу. Польза же сопряжена с действием, согласным с природой. Не уставай же получать пользу, принося ее!
Некогда стремление природы Целого направилось на создание мира. Ныне же или все происходит в силу необходимой связи, или же и наиболее ценное, предмет особого устремления руководящего начала мира, отдано на произвол случая. Если ты будешь помнить об этом, то ко многому отнесешься спокойнее.
Впервые в своих «Размышлениях» проскальзывают нотки жалобы – на свою должность, на свою судьбу. Марк Аврелий не стремился к императорской власти. Если бы на то была его воля, то он бы стал философом, далеким от политики и военных дел. Но власть сама пришла к нему, и чувство долга обязало Марка Аврелия не просто принять права императора, но тщательно исполнять обязанности. В этой части книги можно увидеть, как тяготился император этими обязанностями. Пример Антонина Пия, приемного отца Марка Аврелия, всю жизнь был для него вдохновляющим, это был образец, которому Марк Аврелий желал следовать и следовал, напрягая все силы, особенно в том, что касалось его долга как императора. Но наедине с собой и своими «размышлениями» он мог позволить себе хотя бы несколько строк жалоб и недовольства. С другой стороны, это недовольство он использовал как еще один аргумент, который призван избавить от страха смерти: все неприятности заканчиваются со смертью, поэтому смерть – благо.
Вопрос о смерти Марк Аврелий рассматривает со всех сторон, приближаясь к нему то с точки зрения философии, то с точки зрения обычного человека, рассуждая и о естественных природных явлениях, и о мечтах, о славе и посмертной памяти. Обычно философ побеждает.
То, что ты уже не можешь прожить достойно философа всей жизни, или жизни зрелых лет, то и тебе самому, и другим ясно, как ты далек от философии, – также отвращает от тщеславия.
Марк Аврелий писал об этом Фронтону, когда ему было двадцать пять лет: он читал книги Аристона Хиосского, и был весьма увлечен ими, но в то же время высказывал недовольство собой, так как считал, что книги учат лучшему, а его дух «отдален… от этого лучшего», и что он в своем возрасте «еще ничего не почерпнул душой из хороших основоположений и чистых учений».