- Я передам. Волхов, немедленно прекратите разносить мой дом!
- Да на кой он вам теперь, профессор?!
Лорд Бэрбоу увернулся от осколка кружки и, распахнув окно, выскочил на улицу. Ни Корион, ни тем более Вадим не обратили на это ни малейшего внимания.
Мальчишка не плакал, не кричал, даже больше не ругался. Он просто молча стоял, прожигал стенку злющим взглядом, и парящие вокруг него осколки разбитой кружки кружились всё быстрей и быстрей, врезаясь в деревянные панели и шёлковые обои. Вращение противоположное, отметил Корион той частью сознания, которая не была занята беспокойством. Один из осколков царапнул голое плечо. Показалась кровь.
Корион заволновался уже всерьез. Не слишком ли сильно ударила новость по и без того не очень стабильной психике?
- Волхов, остановитесь, вы вредите себе.
Вадим, не изменив выражения лица, повернул к нему голову, и дом застонал, вздрогнул, натужно заскрипел трубами. С полок посыпались книги, качнулся портрет матери. Мальчишка метнул испуганный взгляд в сторону кухни, на Кориона и кинулся на улицу, как был: полуобнажённый, босой, с длинной царапиной на плече.
Корион выскочил за ним и успел перехватить как раз в тот момент, когда мальчишка выбежал на дорогу. Перехватил, прижал и охнул, получив острым локтем под дых и осколком в ногу. Вадим хватал воздух ртом, дрожал, порывался согнуться, обхватить себя руками, а брусчатка под его ногами медленно покрывалась сетью трещин. Он пытался остановить выброс, но делать этого было нельзя ни в коем случае! Корион легко переборол слабое сопротивление, схватив тонкое горло в захват. Вадим тут же вытянулся во весь рост, заскрёб ногтями по локтю – и захват ослаб, позволив дышать.
- Тише, тише, всё хорошо… - зашептал Корион, уже привычно кладя ладонь на солнечное сплетение. – Не закрывайся, просто расслабься.
Но Вадим уже был не в состоянии вычленять смысл неродных слов. Его колени слабели, взгляд расфокусированно блуждал по деревьям. Грудь судорожно качнулась раз, другой – и застыла. Похолодевшие пальцы скользнули по локтю в последний раз и разжались. И в противоположность безвольному телу магия взревела вокруг них, ударила болезненным порывом так, что Корион даже без слияния ощутил эти беснующиеся обжигающие волны.
- Вадим, дыши, слышишь?
Корион опустил златокудрую голову, сжал выступающий позвонок и уже привычно нырнул в бушующий океан чужой силы, направляя, помогая. Солнечный шторм ударил в макушку, потёк по жилам искрящимся потоком, прошёлся по коже мурашками и осел на кончике языка странным травянистым вкусом. Ласковый и пьяняще покорный, несмотря ни на что. За свою жизнь Корион переживал множество слияний: и боевой дуэт, и наказание от Альвараха, и удовольствие во время праздников – но еще ни одно не было таким… полным. Так, наверное, должны были чувствовать слияние аур мифические истинные пары. Каждый раз бил по нервам, по всем органам чувств. Это было восхитительно. Обычно Корион успевал закрыться, отрезать лишние эмоции и успокоить Вадима. Но к сегодняшнему срыву Корион оказался не готов, и в результате они оба получили полный спектр ощущений.