Глава 10. Семейные разборки
Псевдомедуза или нет, но Альвах оказался нормальным парнем. Немного странноватым, правда, но кто бы из нас не был странным, просидев в тропическом раю девяносто тысяч лет?
Жил он у кухни, чуть ли не в подвальных помещениях. Подозреваю, потому что было ближе к холодильнику. Комната была небольшой: кровать, зеркало, да шкаф с зеркалом на дверце. Источником света служило огромное окно, выходящее на запад, прямо на цветущие тропики. Стекло было почему-то выпуклым и, похоже, как-то открывалось, потому что на подоконнике с той стороны стояла затейливая кормушка для птиц. И книги. Много-много книг на полках, на кровати, даже на полу стояли целые башни из книг. И все – на разных языках. И все – разные, начиная от дешёвого любовного романа и заканчивая здоровенным фармацевтическим справочником по лекарствам. На украинском языке. Боги, как же нужно было скучать, чтобы зачитать этот кирпич до дыр?
На длинной полукруглой кровати, очень напоминающей по форме половинку яйца, прямо поверх старинного гобелена, служившего Альваху покрывалом, безмятежно сопел Златовлас, а сам хозяин сидел прямо на полу и, не отрывая от собрата странного, словно бы даже слегка маньячного взгляда, неторопливо выбирал из тарелки кусочки овощей. Вездесущие бабочки всё порхали над его головой, длинные острые уши чуть подёргивались. В изголовье Злата тоже стояла тарелка. Понятное дело, нетронутая.
- Проходи, - прошептал хозяин комнаты, даже не повернув головы в мою сторону.
- Вы хотели меня видеть, сэр? – также шёпотом спросила я, тихо прикрыв за собой дверь.
- Альвах. Просто Альвах, - продолжал шептать эльф. – Ты садись… где-нибудь. Куда хочешь. Я сейчас, дай мне еще минутку.
Я огляделась и, недолго думая, села на прогретый солнцем подоконник. Под окном оказалась макушка дерева. Мелькнула какая-то незнакомая птичка и с важным видом поклевала какие-то семечки из кормушки. Тем временем Альвах отставил пустую тарелку, погладил шестипалой рукой руку Злата и, поставив под подбородок предплечье, застыл у постели. Он то перебирал золотые волосы, то гладил руки, что-то напевая, и абсолютно не обращал внимания на неудобную позу, которая одним своим видом вызывала у меня боль в позвоночнике.
Через полчаса мне стало ясно, что минутка у бессмертного – понятие ну очень растяжимое.
- Эм… Кхм!
Альвах вздрогнул и обернулся с таким видом, словно вообще не ожидал кого-то увидеть в своей комнате.
- А… Точно. Прости, я засмотрелся, - прошептал он. - Это ты истинный целитель да?
- Вадим Волхов.
- Целитель, - отмахнулся Альвах. – Я обращаюсь ко всем по первым именам и давно не запоминаю никаких прозвищ.