Эвелин едва могла дышать. Ну разумеется, Люсиль из кожи вон лезла, чтобы лишний раз напомнить, какой бедной стала теперь Эвелин.
— Как можно такое говорить, это просто ужасно! — вырвалось у Эвелин. Слова Люсиль вышли грубыми и жестокими.
— Ты упрекаешь меня? — не поверила своим ушам кузина.
— Я не пытаюсь кого-либо упрекнуть, — тут же отступила Эвелин. Она устала и не имела ни малейшего желания раздувать пламя старых войн.
— Люсиль, — неодобрительно вставил Роберт. — Французы — наши друзья, и они сильно пострадали, несправедливо пострадали.
— И очевидно, Эвелин — тоже, — ухмыльнулась Люсиль. — Только посмотрите на этот дом! Тут всё давно обветшало! И, папа, я не возьму назад ни единого слова! Мы дали ей крышу над головой, и первое, что она сделала, — это заманила в свои сети графа, стоило ему только переступить наш порог! — И кузина воззрилась на Эвелин, не скрывая злобы.
Эвелин изо всех сил пыталась держать себя в руках, что было весьма непростой задачей теперь, когда она так нестерпимо устала. И она решила не обращать внимания на насмешливый намек, она ведь вовсе не охотилась за богатым мужем.
— То, что произошло с семьей моего мужа и его соотечественниками, — настоящая трагедия, — лаконично заметила Эвелин.
— А я и не говорила, что это не так! — раздраженно бросила Люсиль. — Мы все ненавидим республиканцев, Эвелин, ты ведь это прекрасно знаешь! Но теперь ты здесь, вдова в двадцать пять лет, настоящая графиня — и где же твоя мебель?
Люсиль ненавидела её даже сейчас, подумала Эвелин. Она прекрасно знала, что не стоит отвечать, и всё-таки не удержалась:
— Мы бежали из Франции, чтобы спасти свою жизнь. Нам пришлось многое там оставить.
Люсиль насмешливо фыркнула, и отец поспешил взять её за локоть.
— Нам пора идти, Люсиль, а тебе ведь ещё предстоит долгая дорога домой. Леди Фарадей, — решительно обратился Роберт к жене.
Кивнув Эвелин, он повел к двери Энид и Люсиль, Гарольд с Аннабелль последовали за ними.
Испытывая неимоверное облегчение, Эвелин немного расслабилась. Но тут на неё оглянулась Аннабелль, одарив робкой сочувственной улыбкой.
Эвелин тут же выпрямилась, безмерно удивленная. В следующую минуту Аннабелль вместе со своей семьей скрылась в холле.
Ощущая, как с души упал тяжелый груз, Эвелин обернулась. Но чувство облегчения тут же испарилось, когда она оказалась лицом к лицу с двумя молодыми джентльменами.
Ей нерешительно улыбнулся кузен Джон:
— Привет, Эвелин.
Она не видела Джона со дня своей свадьбы. Кузен был высоким и привлекательным, он походил на своего отца и внешне, и по характеру. А ещё на протяжении всех этих трудных детских лет он был для Эвелин кем-то вроде тайного союзника. Джон был её другом, даже несмотря на то, что не решался открыто противостоять своим сестрам.