«Значит, надежда есть», — подумала Эвелин, глядя на опрятного, одетого с иголочки француза.
— Боюсь спросить, о чём вы сейчас думаете, — заметил он.
— Лоран, я думаю о том, как мало у меня осталось, чтобы заложить.
«Он слишком хорошо меня знает», — мелькнуло в голове Эвелин. И ему было известно почти всё о ней, Анри и их делах. Но знал ли он о золоте?
— Две недели назад Анри сообщил мне, что зарыл сундук, полный золота, в нашем шато в Нанте.
Лоран перехватил её внимательный взгляд, многозначительно промолчав.
— Так вы знаете! — изумленно воскликнула она.
— Конечно, я знаю. Я был с его сиятельством, помогал ему закапывать сундук.
Эвелин оживилась:
— Значит, это правда. Он не оставил нас без гроша. Он сохранил для нас состояние.
— Это правда, — кивнул Лоран и грустно спросил: — Что вы собираетесь делать?
— С момента падения Робеспьера во Франции относительно спокойно.
Он потрясенно выдохнул:
— Пожалуйста, только не говорите мне, что вы думаете вывезти золото!
— Нет, я не думаю об этом — я уже всё решила. — И Эвелин действительно больше не сомневалась. Она приняла решение. — Я собираюсь найти кого-нибудь, кто переправит меня во Францию, а потом я привезу это золото — не для себя, ради Эме.
— И кому вы могли бы доверить такое богатство? — вскричал Лоран, бледнея.
И в этот самый момент, когда с его уст слетело взволнованное восклицание, перед мысленным взором Эвелин предстал высокий сильный мужчина, который стоял на палубе корабля, мчащегося по морю с поднятыми черными парусами, и его золотистые волосы развевались на ветру…
Она не могла ни дышать, ни двигаться. Она не вспоминала о контрабандисте, который помог ей и её семье бежать из Франции несколько лет назад.
И Эвелин вдруг явственно услышала его слова: «Мои услуги стоят недешево… Поблагодарите, когда мы доберемся до Великобритании».
Ошеломленная, она подняла взгляд на Лорана.
— Кому вы могли бы доверить свою жизнь? — в отчаянии добавил он.
Эвелин облизнула пересохшие губы и ответила:
— Джеку Грейстоуну.
Глава 2
Эвелин задумчиво смотрела в окно спальни, стоя в ночной рубашке, с заплетенными в косу волосами, крепко обхватив себя за плечи.
Она только что проснулась, спала беспокойно, урывками, и столь желанный отдых то и дело прерывался ужасными видениями. Странно, но Эвелин снилось её детство. То, как она ложилась спать без ужина и была такой одинокой, что плакала, пока не проваливалась в сон. А ещё ей грезились Люсиль и Энид, обе насмехались над её манерами и заявляли, что она получила именно то, что заслужила.
А потом сны Эвелин изменились, и она явственно увидела, как мчалась сквозь ночь, преследуемая воплощенным злом. Эвелин вдруг осознала, что не бежит, — она несется в экипаже, и Эме плачет у неё на руках. Но их действительно преследовали. Жандармы гнались за ними, и было совершенно ясно: если они не убегут, Анри наверняка арестуют и казнят. Эвелин была вне себя от ужаса. Рука зла потянулась прямо за ними, готовая в любой момент схватить их и вернуть назад…