— Здравствуйте, мамаша, мы должны снять отпечатки…
— У меня?
— Нет… у Лукича… Франциска Лукича… это ведь он? Он лежит?
— Зачем?
— В смысле?
— Зачем вам его отпечатки пальцев?
— Идет следствие. Всеобщая дактилоскопия… Вы что, глухая? Я же ясным языком сказал — всеобщая дактилоскопия! А вдруг он специально изображал из себя больного, потом встал, совершил преступление и опять лег как ни в чем не бывало?!
— Он в коме уже несколько лет. Он уже несколько лет не встает.
— Тем лучше для него… хорошее алиби.
— Вы издеваетесь?
— Мамаша, мы всего навсего выполняем свою работу. Это ваш сын, вы же зарабатываете, чтобы он мог есть. Нашим проглотам тоже надо есть!
— Но ведь отпечатки пальцев снимают только у подозреваемых!
— А у нас в стране все подозреваемые… кроме… — чиновник посмотрел на портрет президента, который несколькими днями ранее повесили по указанию отчима.
— Почему он здесь висит?
— Почему вы у меня об этом спрашиваете?
— Это вы повесили?
— Да, прямо из дома привезла, взяла и повесила. Вы вообще в своем уме?
— Вы что, не слышали о борьбе с культом личности? — c нескрываемым удивлением спросил следователь.
— Какая еще борьба с культом личности?
— Президент сам сказал, что нужно это прекращать. С культом личности нужно бороться. Ему самому надоело, что повсюду висят его огромные портреты. Он приказал немедленно снять все портреты.
— Вы это сейчас серьезно? Он сам приказал снять все свои портреты?
— Да! Он так и сказал: зачем везде висят мои огромные портреты? Зачем повсюду этот культ личности, немедленно все снять! Достаточно маленькой фотографии на столе…
— Вы это сейчас серьезно?
— Да…
— Значит, маленькой все-таки достаточно?
— Вполне…
— Ну видишь, Франциск, а говорят, президент ничего не делает.
Пока следователи снимали отпечатки пальцев, бабушка продолжала заниматься привычными делами. На этот раз она расклеивала по палате открытки с видами города. Она старалась украшать комнату не фотографиями, но — если только была такая возможность — репродукциями картин с изображением забытой всеми столицы. Красный костел, ратуша, цирк.
Когда ищейки ушли, в кабинет вошел Валерий Семенович. Он ждал в коридоре. Учителя истории уволили несколько лет назад. Обвинили в профессиональной непригодности. Он попытался найти другую работу, но все без исключения школы столицы побоялись брать на работу инакомыслящего педагога. С тех пор он зарабатывал на жизнь частными уроками.
Валерий Семенович поздоровался с бабушкой и, подсев к Франциску, как обычно, без долгих приготовлений начал урок. В этот раз он рассказывал о том, как 25 марта 1918 года, после бегства красных, третьей Уставной Грамотой была провозглашена Народная Республика.