– Нет, я неуклюжий, – сказал пятнадцатилетний Флинн. – Я тебе все ноги оттопчу.
– Давай же! – уговаривала она. – Я никогда раньше не танцевала в паре.
– У меня не получится. – Он замотал головой.
Настоящий Флинн стоял в углу и наблюдал за происходящим со стороны.
– Ты? Это ведь правда ты? – не веря своим глазам, прошептал он и протянул к девушке руку.
Наваждение растаяло, а глиняный человечек, быстро перебирая коротенькими ножками, отбежал на пару метров.
– Я же сказал тебе не смотреть на него! – прорычал Тайло, дернув Флинна за шиворот.
На мгновение он пришел в себя, но существо опять посмотрело на него глазами преданного пса, и Флинна утащило в очередное наваждение.
На этот раз он видел себя ребенком. Отец, чуть не задев дверной косяк, зашел в его комнату.
– Эй, малыш, пойдем играть! На улице отличная погода. Подеремся на мечах, убьем пару драконов, – весело сказал он.
– Не-е-е-ет, пап, – наморщив лоб, ответил Флинн. – Я больше не хочу играть в такие игры.
– Почему?
– Вчера Гроуг Леквод посмеялся над тем, что я все еще бегаю с деревянным мечом, как какой-то пятилетка. И не зови меня больше малышом. Я давно вырос.
– Жалко. Меч совсем новый… и десятка боев не видал, – огорчился отец. – И для меня ты всегда будешь моим малышом.
– Он уже не новый, его Ферни погрыз. Посмотри на лезвие! Все искусано.
– Разве это имеет значение?
– Все равно нет, – отказался Флинн, мотая головой. – И вообще скоро уже фильм начнется, который я давно хотел посмотреть.
– Как знаешь… – пробормотал отец и повернулся к двери.
– Пап, не уходи! – позвал взрослый Флинн и потянулся, чтобы схватить того за плечо.
Видение резко оборвалось, Флинна выдернуло обратно в лабиринт.
– Закрой глаза! – крикнул Тайло.
– Что происходит? – зажмурившись, спросил Флинн.
– Упущенный Момент морочит тебе голову: показывает то, что могло быть, но от чего ты сам отказался. Напоминает, дразнит и тут же удирает. Нет смысла бегать за ним, все равно не догонишь. Поймать можно только Возможность, пока она еще не превратилась в Упущенный Момент.
– И как же мне идти с закрытыми глазами? – Флинн попытался нащупать стену.
– Ты должен четко увидеть свою цель и следовать за ней, не отвлекаясь ни на что другое.
– Хорошо, я постараюсь.
Он опустился на дно своих мыслей, отгородившись от внешнего мира: от запаха пыли, от сухого воздуха, из-за которого потрескались губы, от шуршания крылатых кед. Флинн остался один на один с собой. Чего же он желает на самом деле? Избавиться от мук совести? Да, ему от этого полегчает, но что же насчет других? Тех, кого он ранил? Их боль никуда не денется. Можно ли исправить прошлое? Конечно же нет! Сколько бы ни каялся – ничего не изменится. Но кое- что Флинн все же может изменить – свою жизнь. Он может стать лучше, он должен стать лучше.