Но можно ли так ставить вопрос? На стихи Пушкина, начиная от его современников, сочинялись романсы самого разного достоинства. Среди них есть весьма слабые, принадлежащие перу дилетантов и даже профессионалов (Рубинштейна, Кюи, самого Асафьева и т. д.). В эпоху же Метнера острой была проблема, как писать на стихи Пушкина? Сохранять стиль и язык предшествующей эпохи или искать новое — главное, свое — выражение мыслей, образов поэта? И обвинение в интеллектуализме прочитывается в наше время как самая высокая похвала, в то время как обвинение в формализме нам кажется совершенно неубедительным и формальным.
Следующие пушкинские романсы были опубликованы в 1926 году в соч. 45 «Четыре стихотворения Пушкина и Тютчева»: № 1 «Элегия», № 2 «Телега жизни» — на стихи Пушкина и № 3 «Песнь ночи», № 4 «Наш век» — на стихи Тютчева. О тютчевских романсах соч. 45 как проблемных произведениях еще будет сказано впереди. Но и в пушкинских романсах ставятся вечные вопросы бытия. О смерти, забвении говорится в первом стихотворении:
...поэты,
Что тени, легкою толпой
От берегов холодной Леты
Слетаются на брег земной
И невидимо навещают
Места, где было все милей,
И в сновиденьях утешают
Сердца покинутых друзей...
Во втором — о ступенях жизни человека: утром мчится он вперед, не зная страха, в полдень у него «нет уж той отваги», ввечеру жизни он смирился с неизбежным, и вот уже недолго ехать до ночлега. Мне кажется, что эти романсы в какой-то степени отражают растерянность композитора, столкнувшегося за рубежом с совершенно особой атмосферой искусства. И тогда в дополнение к этим стихам отбираются тютчевские, в которых далее развивается тема ночи и рассказывается о том, что «дух растлился в наши дни». В той силе, с которой выражено чувство отчаяния в романсах на эти стихи, уже заключено мощное протестующее начало, отсутствующее в пушкинских романсах, поэтому я бы рекомендовал исполнителям из этой тетради петь только «Песнь ночи» и «Наш век».
Последний прижизненный сборник романсов Метнера опубликован в 1931 году в Лейпциге издательством Циммермана под названием «Семь песен на стихотворения Пушкина», соч. 52: № 1 «Окно», № 2 «Ворон», № 3 «Элегия», № 4 «Приметы», № 5 «Испанский романс», № 6 «Серенада», № 7 «Узник». Для всех них (за исключением № 2) характерна причудливая изломанность вокальной партии (альтерациями, ритмическими «сбоями», распевами слогов и т. п.) и соответственно перегруженность фортепианной партии (технически, аппликатурно, ритмически, по балансу звучания с вокальной строчкой).