– Мы будем держать дверь открытой.
Я замешкался.
– Но у твоего папы есть какие-то подозрения.
– Да. Но мне не хватает общения с тобой, и я бы хотел видеть тебя чаще.
Я наморщил лоб.
– Давай ты ко мне придешь? Я живу в пяти минутах от школы.
Уилл широко улыбнулся, и у меня потеплело внутри.
– Хорошо.
Я начал играть, но он снова заговорил. Уиллу повезло, что он милый, а то я бы вытолкал его вон, потому что он отвлекал меня, а времени было в обрез.
– Слушай… а ты занят в пятницу? У нас будет игра регионального этапа.
Ага, поскольку вот так я и мечтал провести вечер пятницы: наблюдать, как парни бросают друг в друга мяч и хвастаются мастерством и спортивными заслугами, когда им удается бросить его именно так, как надо. Аж дух захватывает.
– Не получится, прости. У «Абсолюции» в пятницу концерт.
Он сразу помрачнел, и мне стало совестно. Я не думал, что ему действительно важно, чтобы я посетил матч. Но я не врал: у меня и правда запланирован концерт. И мне обязательно надо там быть. Любой, кто считает, что без баса можно обойтись, не пробовал послушать панк-песню без него. Представьте шоколадное мороженое без сиропа или фильм без массовки. Технически это сработает, но будет явно не хватать шарма или атмосферы.
– Ладно. Надеюсь, он пройдет хорошо.
– Будет классно, если ты успеешь прийти и посмотреть на нас после матча.
Он мог взбеситься из-за того, что я пропущу игру. Огрызнуться, что слишком занят собственной жизнью и не намерен посещать всякие концерты (важные для меня), потому что я не собираюсь поддерживать его во время спортивных соревнований, имеющих значение для него.
Но, как и всегда, Уилл кивнул.
– Конечно, – сказал он и вернулся к учебнику.
– Почему ты не в библиотеке? – внезапно спросил я.
– Что?
– В библиотеке заниматься было бы легче. Там тихо.
Он замешкался.
– Ты намекаешь, что мне надо уйти?
– Нет, клянусь. Мне просто интересно.
– Не знаю. Мне нравится проводить с тобой время.
– Но почему мы всегда делаем то, что хочу я? Ты ведь мог попросить меня пойти с тобой в библиотеку.
Уилл улыбнулся мне странной недоуменной улыбкой.
– Я не против.
Но в том и было все дело. Он всегда не против. Целое лето Уилл охотно сидел рядом со мной, а я давал ему послушать песни групп, которые мне нравятся, а сам до сих пор не рассказал, что предпочитает он.
Он стал посещать уроки музыки, предмет, который ему плохо давался. Но он хотел видеть меня и обойтись без осуждающих взглядов своих приятелей. Когда я начал сбегать из кафетерия, чтобы порепетировать, Уилл присоединился ко мне. Я играл на гитаре, а он был поблизости, хотя у него наверняка имелся десяток способов провести время, отведенное на обед, получше.