– Чем обязан, барон? – тихо спросил он.
– Хайль Гитлер! – вытянулся я, вскинув правую руку.
– Хайль! – кивнул Шелленберг и снова повторил: – Чем обязан?
Не дожидаясь разрешения, я подошел к стулу напротив громоздкого стола бригадефюрера, сел. Хозяин кабинета покосился, но промолчал. Я положил фуражку на стопку бумаг с краю черного зеркала столешницы, сцепил руки в замок.
– Бригадефюрер, думаю, вы в курсе, что я в начале декабря встречался с фюрером в Бергхофе? Там еще был ваш шеф Гиммлер.
Шелленберг медленно прикрыл глаза, что, по-видимому, означало «да».
– Надеюсь, для вас не секрет, о чем мы говорили?
И снова начальник шестого управления дал понять, что прекрасно осведомлен о событиях того вечера.
– В тот раз фюрер совершил большую ошибку, назначив Шпеера куратором проекта. Совершенно случайно я узнал о его сговоре с профессором Кригером: они хотели устроить вооруженный переворот, используя моих вервольфов для свержения фюрера. К счастью, я вовремя вскрыл этот гнойник и уничтожил заразу еще до того, как она причинила непоправимый вред Германии.
Шелленберг коротко кашлянул в кулак.
– Зачем вы мне это говорите, барон? Такими делами занимается гестапо. Это хлеб Мюллера, и я не собираюсь отбирать у него лакомый кусок. Вы обратились не по адресу. – Бригадефюрер усмехнулся и похлопал ладонью по столу: – Здесь располагается служба внешней разведки, а вам надо в бывшую школу декоративных и прикладных искусств на Принц-Альбрехт-штрассе, восемь. Это на другом конце города.
– Я прекрасно знаю, где находится гестапо, бригадефюрер. И, поверьте, при других обстоятельствах, несомненно, обратился бы к Мюллеру, но сейчас это дело касается вас больше, чем шефа четвертого управления.
Шелленберг изобразил на лице удивление и спросил с усмешкой:
– Да что вы говорите? И почему это заговор против фюрера касается меня больше, чем старины Мюллера?
– Вы верите в мистику?
Бригадефюрер с полминуты сканировал меня взглядом, а потом медленно заговорил, словно взвешивая каждое слово:
– Допустим, я верю в вещи, которые на данном этапе развития науки не поддаются объяснению. Но какое отношение это имеет к делу?
Я поддернул рукав кителя, чтобы браслет на моей руке был виден ему.
– Эта вещь и руна на ней вам о чем-нибудь говорят?
Шелленберг подался вперед, его глаза сузились и, словно лазерные целеуказатели, уставились на череп посередине украшения. Через секунду он вернулся в прежнее положение.
– Обыкновенный браслет с черепами. И это не руна, а древнескандинавский магический символ «валькнут». Одни называют его узлом падших, другие – узлом избранных. Не вижу в этом ничего необычного.