– Спрошу еще раз и, если не услышу правильного ответа, размозжу тебе селезенку, – все так же по-доброму поведал мне оборотень. – Умереть быстро ты от этого не умрешь, но будет очень больно. Где нож?
– В кустах, – прохрипел я, поняв, что полицейский не шутит. – В землю воткнут.
– Вот и молодец. – Он открыл дверцу машины и затолкал меня на заднее сидение. – Теперь посиди и подумай, что ты моему отцу скажешь, чтобы он тебя прикончил более-менее быстро. Скорее всего, таких аргументов просто нет, но вдруг?
Эта ночь, казалось, не кончится никогда. Я в ней ехал, убивал, бежал, ждал, теперь вот снова еду, а она тянется и тянется. Может, Земля остановилась и утро вообще не наступит?
Двигались мы долго, минут тридцать. Видать, совсем коротким был путь через лес, если я такое расстояние преодолел. Или просто тут изначально к ней нормальных подъездных путей от той поляны нет?
А на ней меня уже ждали. В центре поляны ярко полыхал костер, вокруг которого собрались все мои новые знакомые, в том числе Сашок, который то и дело потирал горло. И только бледная Любава со всеми не стояла, а притулилась на крылечке дома, привалившись плечом к балясине.
– Получайте. – Полицейский вытащил меня из машины и подволок к хмурому Дормидонту. – И смотрите за ним получше, чтобы снова не сбежал. Что ты на меня уставился, Ратмир? Вообще-то он теперь не только вас, но и меня знает, всю карьеру, без того неказистую, порушить может.
– Можно подумать, что твое руководство поверит в сказку о том, что ты оборотень, – подала голос Любава.
– В погонах! – хохотнул Сашок и снова схватился рукой за горло. Нож, которым я так недолго владел, снова находился у него на поясе, в ножнах. Он его сразу же забрал у моего конвоира, как только тот из патрульной машины вылез.
– Ну а я что говорил? Одно и то же, одно и то же, – обратился старший лейтенант ко мне. – Ладно, легкой тебе смерти, парень. Ты, конечно, враг, поскольку руку на моих родичей поднял, но враг достойный. А что я тебя переиграл – так не печалься, просто слабоват ты против меня. Все, я уехал.
– Остаться не хочешь? – хмуро поинтересовался Дормидонт, глядя на то, как он снимает с меня наручники. – Это дело семейное, а ты покуда один из стаи.
– Свой долг перед семьей я выполнил. – Старлей ткнул пальцем в мою сторону. – Остальное без меня. Я все же полицейский. И потом – смену пока никто не отменял, и так кучу времени на все эти догонялки потратил.
Самое забавное – непосредственно к нему я злобы не чувствовал. Все верно он сказал: мы враги, но и врага можно уважать. А иного и нужно. Случись так, что мне удалось бы уцелеть и начать сводить счеты, его бы я не тронул. Да и он, сдается мне, замшелый обычай «кровь за кровь» соблюдать бы не стал. Не знаю отчего, но мне кажется, в случае гибели своей стаи он только облегченно вздохнет и продолжит работать без оглядки на родню. Думаю, он из-за них тут застрял и в старших лейтенантах сидит без карьерного роста. Не отпускает его на повышение стая.