– Впечатляет, – признался я, – и даже очень. Не сразу такая цифра в голове укладывается.
– Неплохой улов, Хранитель кладов. – Похлопал меня по плечу Шлюндт, вставая. – Очень неплохой. И ведь это только начало.
Он открыл наплечную сумку, с которой пришел и которую не оставил в прихожей, а после начал выкладывать на стол пачки денег в банковской упаковке, причем речь я сейчас веду не о рублях.
– Мне подумалось, что так будет лучше, – словно прочтя мои мысли, произнес он. – Компактнее. И потом – деньги и есть деньги. Можешь не пересчитывать, здесь столько, сколько нужно. Даже чуть больше, это, скажем так, маленькая премия за твою готовность к деловому диалогу.
– И вот куда мне столько? – Я взял одну из пачек, вынул из середины евровую «двухсотку» и пропустил ее между пальцами, ощутив привычную шершавость. Рефлексы есть рефлексы, не начать бы только на автомате в трубочку ее скатывать. Шутка.
– Живи, – посоветовал Шлюндт. – Просто живи. Не обижайся, но сейчас ты все же существуешь. Из разговора с Мариной Леонидовной я понял, что после некоего инцидента ты выбрал для себя путь схимника. Это достойно уважения, но… Жизнь проходит мимо, а с ней тебя покидают лучшие годы. Вернись в большой мир, Валера. Он ждет тебя. А эти бумажки помогут вспомнить о простых радостях бытия.
– Вы просто змей-искуситель, Карл Августович, – усмехнулся я. – По-другому не скажешь.
Антиквар вдруг застыл на месте, после забавно качнулся влево-вправо и издал горлом звук, более всего похожий на шипение. Следом за этим он расхохотался.
– Похож? – уточнил он у меня. – По лицу вижу, что похож. Нет, мой мальчик, я не он. Но если для того, чтобы ты был счастлив, мне придется покрыться зеленью с разводами, я это сделаю. Да, ты не против, если я прихвачу этот мешочек? Спасибо!
Он сгреб большинство монет в выпрошенную тару, а оставшиеся разложил по сафьяновым футлярам, обнаружившимся все в той же сумке. Что до жетона – он отправился в миниатюрный прозрачный куб довольно тонкой работы.
Интересно, насколько сильно он меня надул? В процентном соотношении? Наверняка ведь неслабо. Впрочем, я не в претензии, потому что на самом деле не очень понимаю, что с этими деньгами делать стану. Да, признаться, я своими-то их не считаю. Не получается. Они есть – и все, я их храню, не более того. Для кого? Для чего? Без понятия. Просто вот так разложился пасьянс. Мне положен какой-то процент за хранение, я им пользуюсь, а остальное трогать не хочу, не выйдет из этого ничего путного. Сначала думал, что создаю запас на будущее, а теперь и эти мысли испарились, будто их не было.