С гибели профессора прошло два месяца, а его имя продолжало появляться в заголовках. Учёные спорили, что могло принести миру открытие Лиира — огромную пользу или великий вред. Имело ли оно моральное право на существование. Журналисты задавались вопросом, что же приключилось в лаборатории в вечер трагедии? Стали ли причиной гибели трёх человек секретные опыты с душами? Но в Службе безопасности разводили руками. Следствие зашло в тупик. У сыщиков не было ответов.
Почему погиб профессор Лиир, знали лишь двое. Выжившие подопытные. Не совсем настоящий человек и абсолютно неправильный робот.
В то памятное сентябрьское утро я проснулась поздно. Впервые за долгое время приснилось прошлое, похороненное в глубине сознания. Парень с белокурыми волосами касался губами моей шеи. В перерывах между поцелуями он уверял, что мои родственники оторвут ему голову за подобную вольность до свадьбы. Я смеялась в ответ. Свадьба! Как же потрясающе это звучало!
Впереди ждала длинная безоблачная жизнь…
…Открыв глаза, я с трудом прогнала полустершийся образ, не имеющий ничего общего с нынешней жизнью. Ничего общего со мной. С обеими версиями меня: той, кем я была последние восемь лет, и той, в кого превратилась сейчас. Я лежала и лежала, ощущая полуобнаженным телом шелк дорогих простыней. Цветочные боги! Мне никак не удавалось заново привыкнуть к этому ощущению. Как и к давным-давно забытому миру роскоши и беспечности. А следовало бы! Нельзя совершать ошибок. Особенно сейчас, когда дело профессора Лиира у всех на слуху.
— Подъем! — велела я себе и вскочила с кровати.
Взгляд в зеркало в ванной комнате вызвал дрожь. Прошло два месяца с гибели создателя и три со дня моего второго рождения (или третьего, если быть честной), а я продолжала пугаться отражения. Хотя двадцатилетняя красотка Релия Георгин — шатенка с небесными глазами — гораздо больше походила на меня настоящую, чем побитая жизнью блондинка-бродяжка со шрамом на пол лица, которую нашёл в притоне Гарик Руд — один из погибших пособников профессора Лиира. Но та настоящая — наивная богатая девочка — умерла слишком давно. Она отчаянно сопротивлялась воскрешению.
Я на скорую руку приняла душ, отказав себе в удовольствии подольше постоять под тёплыми струями, как это делала в первые дни в пентхаусе. Облачилась в легкие кремовые брюки и футболку с вышитыми розами. Собрала влажные волосы в куцый хвост. Уселась с ногами в кресло в гостиной и включила личный экран, одним нажатием кнопки превратившийся из карманного варианта в книжный.