Иногда я забывала, что Квентин — агрегат, как прислужник Сим. Слишком уж по-человечески он себя вел. Озабоченный паразит принадлежал к спецсерии услужников — для ВИП-клиентуры. В него заложили особые функции, имитирующие наши эмоции. Умом я понимала, что они не настоящие. Но обиду дражайший сообщник выражал столь правдоподобно, что я велась из раза в раз.
Впрочем, даже принадлежность к спецсерии не объясняла всего. Квентин был не таким, как остальные угодники. Его собратья — все до единого — лишь выполняли заложенные функции, подражая людям. Но никто не проявлял свободы воли. С Квентином же что-то случилось. Я знала лишь, что однажды его списали со службы из-за серьезной поломки. Он (еще в старом обличье) лежал на складе года три-четыре, пока его не забрал Гарик Руд, заплативший охране кругленькую сумму.
Наверное, стоило задаваться вопросом, как агрегат превратился в почти человека, случайно или по чужому умыслу. Ведь это не Гарик Руд сделал его таким. Но я не задавалась. Сообщник не откровенничал о прошлом, а я не лезла с расспросами. У меня свои секреты, у него — свои.
— Ты напряжена, — объявил Квентин. Теплая ладонь легла на мою спину. — Тебе бы расслабиться.
Я посмотрела волком.
— Руку убрал!
Проклятье! Какие же у него потрясающие пальцы. Нажали на нужные точки, и вмиг захотелось замурлыкать, как кошка.
— Упертость — не всегда достоинство, — изрек Квентин, но требование выполнил.
— У нас уговор. Мы — партнеры.
— Ах, теперь я не слуга? Ты же только что говорила…
— Прекрати! — я показательно замахнулась на робота.
— Ладно, партнеры, так партнеры. Хотя они тоже разные бывают. Можно ведь и по-дружески… это… расслабляться.
Он замолчал под моим огнеопасным взглядом. Выставил вперед ладони, изображая покорность. Меня взяло зло. Вот зачем он опять завел этот разговор? И не объяснишь истинные причины отказа. Язык не повернется. Для него близость — работа. Для меня она некоторое время была способом выжить и прокормиться. Я привыкла выключать эмоции. Разучилась доверять. И теперь не готова потерять контроль, позволить кому-то получить власть надо мной. Моральную, физическую, эмоциональную — не важно.
Даже Квентину.
Нам с ним нельзя переходить эту грань. Мы одни против всего мира.
— Нужно уехать из Дола, — перевела я разговор на деловые рельсы. — Деньги, как ты намекнул, не проблема. Отправимся в путешествие. Длительное. Пока тут всё не уляжется.
Словно в насмешку экран отобразил вызов извне. А именно из районного отделения Службы безопасности.
— Релия Георгин, ответьте, — потребовал безразличный механический голос.