Как во сне?! Пробился через всю защиты Охраны?!
— Пробился-пробился, — правильно растолковал Донован изумление подчиненных. — Лешие его знают, как сумел. Мы не ошиблись. Он не отсюда. Как и Алиса.
— Чего этот Пауло от нее хочет? — спросил Пьер сердито.
— А это тебе и предстоит выяснить. Она начала говорить, но разревелась. Требует тебя. Прониклась к твоей нескромной персоне. Может, тоже сделала вывод, что ты ее суженный. Хотя теперь у тебя появилась конкуренция. Пауло — пришелец, как и она. И имя на «П».
Пьер заскрежетал зубами, а Линда ткнула его в плечо. Мол, поговорили по-мужски? Ну-ну. Как ерничал Донован, так и ерничает.
— Иди к невесте, Эверет, — распорядился тот. — А мы с Фолк отсюда понаблюдает.
Тот подчинился, но наградил шефа та-а-аким красноречивым взглядом, что любой другой бы испугался. Но с этого позера, что с гуся вода.
Зато Линда спускать гадкого поведения не собиралась.
— Тебе говорили, что ты козёл? — спросила она Донована, едва Пьер зашел в «апартаменты» Алисы Дрейк.
— Чего? — ошалело переспросил тот, вытаращив глаза. Припухшие с похмелья глаза.
— Ведешь себя, как испорченный мальчишка-старшеклассник.
Донован побагровел.
— Ты забываешься, Фолк.
— О! Хочешь напомнить, что ты шеф, и ждешь уважения? Уважение не появляется на пустом месте. Его надо заслужить. И уж точно не издевками.
Линда понимала, что самое правильно сейчас — заткнуться и притвориться мебелью. Или цветком в кадке. Но Донован ее бесил. До дыма из ушей. Краем глаза наблюдая на экране, как напарник опускается на колени перед заплаканной Алисой и берет ее за руки, Линда продолжила обвинительную речь.
— Пьер, между прочим, только по пути сюда заверял, что ты — нормальный мужик. Теперь он передумает.
— Думаешь, мне есть дело до…
— Чужого мнения? — перебила Линда. — Еще как есть! Ты из породы павлинов. Жаждешь нравиться всем на свете.
В глазах Донована зажглось адское пламя, способное спалить дотла всё вокруг.
— Еще слово, Фолк…
— И что ты сделаешь? Уволишь? Рискни. Посмотрим, как тебе это удастся. Позер чертов. Айседора бы тобой гордилась!
Произнося последнее слово, Линда осознала, что дело плохо. Очень-очень плохо. Упоминания великой школьной любви Донован не спустит. И речь шла вовсе не об увольнении. А о скорой мести. Моментальной!
Линда среагировала молниеносно. Хватило бы и опыта, и времени, чтобы отразить удар драгоценного шефа. Но, видно, сказалось напряжение последних дней и волнение из-за приближающейся годовщины. Линда ошиблась. Вместо того, чтобы поставить щит, она ударила в ответ. Сильнее Донована.