Я был достаточно поражен, чтобы рассмеяться.
— Он? О, черт, нет.
— Меркурий?
— Ближе, — сказал я с усмешкой. Мне нравился человек, который называл себя Меркурием или Гермесом, хотя наши пути редко пересекались.
— Аид?
— Да ладно! У меня есть чувство юмора.
Маркус нахмурился, услышав это. Я решил прервать его прежде, чем он успеет обрушить на меня какие-нибудь по-настоящему оскорбительные имена.
— Проверь мешок, — сказал я.
Маркус вздрогнул, затем склонился над маленьким столиком, на который я положил юридические документы и мешок с деньгами. Его губы были плотно сжаты, когда он пробежал руками по кучкам монет в мешке. Приглушенный звук их тяжелых краев, звякнувших друг о друга, наполнил комнату. Теперь стало заметно светлее, и птицы за окном запели всерьез. На Мидгард надвигался рассвет. В Йотунхейме уже опускалась ночь.
— А теперь я ухожу, — продолжил я. — Может быть, пройдет какое-то время до прибытия варвара, а может быть, это случится завтра. Достаточно ли тебе этих денег, чтобы начать работу над тем, что нужно сделать?
Темные глаза Маркуса снова встретились с моими, но на этот раз выражение его лица было невозможно прочесть.
— А если я возьму эти деньги и убегу отсюда как можно дальше?
Я разочарованно вздохнул. Я чувствовал, как время ускользает, будто это были нити магии, тонко протянувшиеся через тыльную сторону моих рук. Меня так и подмывало сказать Марку, что я выслежу его и очень медленно расчленю, если он предаст меня, но я вспомнил, как он осунулся, когда заговорил об Октавиусе.
— Ты не сделаешь этого, — сказал я.
Маркус просто кивнул, его губы все еще оставались напряженной белой линией на точеном лице.
— Итак, я ухожу. Я оставлю копии этих документов в соответствующих местах. А ты — за работу.
С этими словами я потянул себя через эфир и позволила домусу раствориться вокруг меня. Широко раскрытые глаза Маркуса и бледное, потрясенное выражение лица были последним, что я увидела в Мидгарде.
Мне пришлось пройти несколько миль, чтобы добраться до армии Скади. Она усилила защиту вокруг лагеря, и я боялся, что путешествие по эфиру предупредит ее о моем присутствии. Это очень плохо кончится как для меня, так и для Асгарда.
К тому времени, когда я, наконец, добрался до рядов палаток, лагерь погрузился в полную темноту. Горели костры, и лагерь гудел от необычного уровня активности. Сначала я обратил внимание на лошадей, коих стало очень много. Больше, чем нужно солдатам, находящимся в лагере.
Я оставался невидимым, пока не оказался почти перед самой палаткой Трима. Та же самая группа охранников стояла по стойке смирно перед входом в его палатку, но выражение их лиц казалось еще более мрачным, чем раньше, отражая общее настроение, которое я наблюдал в лагере. Разговоры были приглушенными, и мужчины не улыбались друг другу. Я насчитал двенадцать разных солдат, которые точили свои мечи с видом удрученной решимости.