Один кашлянул, как старик, прежде чем низко поклонился ей. Рука, сжимавшая его копье, задрожала, и я почувствовал неохотное восхищение старым пронырой. Как можно выбросить безжалостного военачальника из игры? Покажись слабым стариком.
— Скади, дочь Тьяцци, предводитель армии Йотунхейма. Я благодарю тебя за готовность вести переговоры.
Скади нахмурилась. Я сомневался, что это было именно то приветствие, которого она ожидала от Всеотца Одина, и было похоже, что она не совсем понимала, что делать с этим сюрпризом.
— Мы здесь, — продолжал Один, — чтобы искупить великое зло. Смерть твоего благородного отца Тьяцци была трагедией для всех холмов и долин, для всех гор и пустынь, для всех Девяти Великих миров.
Мне удалось подавить желание закатить глаза. Губы Скади все еще были плотно сжаты в сердитой гримасе, но ее правый глаз дернулся от его слов.
— У меня есть возможность, в пределах моей скромной власти, предложить тебе вознаграждение, а также гарантировать, что твой в отец, великий Тьяцци, никогда не будет забыт. — Голос Одина упал почти до шепота.
Ноги Скади напряглись, и она слегка покачала головой, словно сбрасывая чары. Она махнула рукой в сторону костра.
— Гриери, — прорычала она. — Выйди вперед. Расскажи этим людям, что ты обнаружил.
Старик рядом со Скади зашаркал вперед. В мгновение ока я вспомнил, где видела его в последний раз. Это было в ту ночь, когда Трим прибыл в лагерь, а я прятался в тени казарменной палатки. Он был одним из генералов Скади.
Гриери дрожал в свете костра. Он оглянулся на Скади, тяжело сглотнул и повернулся к нам.
— Я, эээ. Я не нашел одного из г-генералов, — его голос дрожал, и ему потребовалось некоторое время, чтобы взять себя в руки. Странно. Он казался гораздо более компетентным в ту ночь, когда прибыл Трим. Что же, во имя Девяти миров, случилось с ним сейчас?
— Один из наших генералов, м-м-м, пропал, — пробормотал он.
— И? — спросил Один, и в его голосе прозвучал лишь легкий интерес.
Скади плюнула в огонь, который зашипел и неодобрительно замигал.
— До сегодняшнего вечера о наших планах знали только шесть человек. И теперь, осталось только пятеро из них. Гриери?
Старик вздрогнул, словно его ударили, и повернулся к Скади с широко раскрытыми дикими глазами.
— Моя госпожа?
— А кто отвечал за Трима?
Голова Гриери поникла.
— Я.
Скади двигалась так быстро, что у меня едва хватило времени разобраться в ее действиях. Ее рука скользнула вперед, раздалось металлическое шипение, и что-то горячее и влажное брызнуло мне на лицо, обжигая глаза. Густой запах крови наполнил воздух. Я вытер глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как обезглавленное тело Гриери, все еще стоя, начинает медленно и грациозно опадать на утрамбованную землю под палаткой. Его бьющая сонная артерия окутала палатку тонким красным туманом.