— Это был журналист?
Врать не было смысла.
— Да.
— Почему он у вас ночевал?
Он и это знает?!
— Это ты у Маши спроси. Я его не приглашала, — выкрутилась я.
— Но пустила.
Меня уже это стало, мягко говоря, доставать.
— Я в этой квартире на таких же правах, как и Сережка! Как я могла его не пустить, если его позвала Маша? И что-то ты больно въедаешься в роль жениха!
— Я интересуюсь, а не въедаюсь, — спокойно, как удав, комментировал Высоковский. — Я должен быть в курсе, где и с кем живет моя невеста, чтобы другие журналисты или какие-нибудь Алины не застали нас врасплох.
Да, понятно, что он не ревнует. Но жить-то не мешал бы!
— Я пришел напомнить про тренировку. И ты вещи собрала?
— Да, — неохотно ответила я.
Меня уже достали оба: и Сергей, и Михаил. Бродила даже мысль, чтобы бросить все и уехать в деревню. Но как подумала, что Высоковского тогда точно убьют, захотелось не отходить от него ни на шаг.
Миша пошел к выходу, но остановился около меня и очень близко нагнулся к моему уху, так, что я почувствовала тепло его тела и дыхание.
— Выше нос, — прошептал он и вышел.
Я с размаху ударила рукой по столу, подпрыгнула от боли и завыла. Да что они себе позволяют?! Он издевается надо мной? И тут пискнул мой рабочий телефон.
— Галя! — крякнул мой начальник. — Наоралась? Разобралась со своими женихами? Вот теперь догоняй своего недоделанного принца и неси ему проект на подпись.
— Где проект, Владимир Львович?
— Ты что, теперь, кроме генерального, ничего не видишь? На твоем столе!
Начальник отключился. И тут я действительно увидела на своем столе большую папку с проектом. Пришлось самой идти на встречу с Высоковским.
Я вошла в приемную Мишиного секретаря, и тут меня настигло первое разочарование. Я увидела ту самую модель-секретаршу, с которой соревновалась за должность, когда пришла устраиваться на эту работу после похорон Павла. Получается, Высоковский взял красавицу себе?!
— Вы генеральному принесли проект от Бонцева? — промурчала она, и у меня в груди проснулся не червячок, а дракон. Эта модель с детским, няшным личиком и кошачьим голоском ему подносит кофе каждый день и мурлычит ему, виляя хвостиком, когда я сижу с старым хреном-извращенцем, который меня даже по имени правильно никогда не называет?! Это значит, я подхожу только для того, чтобы обслуживать дурных пенсионеров?
— Вы что-то еще хотели? — мяукнула она, забрав из моих рук папку.
Конечно, хотела! Высказать все этому… этому…
— Миша, но это же все правда! Это естественно, что ее подруга прикрывает! И кто знает, может, они в сговоре?! — доносилось из кабинета Высоковского. К двери приближались шаги.