– А сей чопорный и сухопарый аглинский Фиц-Герберт? Я вижу на его голове модный парик из белых тонких ниток. Их, кстати, Мюльет, навез, кажется, из Парижу.
Екатерина паки повела бровью.
– Знаешь, он чопорен, любит модничать, согласна. Но он чувствителен душой и обладает самым образованным умом. Ты ведь сам любишь и ценишь умных людей.
Князь презрительно оттопырил губу:
– Не знаю. Меня мало интересуют чувствительные сердца в мужчинах. По мне пруссак граф Герц гораздо умнее.
Екатерина согласно кивнула:
– Меня он привлекает пылкостью, чистосердечием и живостью. К тому же, я заметила, за что он ни возьмется, уж конца добьется.
Потемкин усмехнулся:
– Чем же, в таком разе, вас привлекает Неаполитанский дипломат Серра-Каприола? Чаю, не красотой?
Екатерина мягко возразила:
– Меня, князь, не трогает таковая красота, хотя покойная его жена была настоящей красавицей, не правда ли?
Светлейший, демонстрируя свою осведомленность, с усмешкой ответствовал:
– Кажется, он собирается теперь жениться на княжне Вяземской, тоже отменно красивой. Она всегда разодета в пух и прах. Пожалуй, наша знаменитая модистка Виль, упражнена шитьем кисейных платьев для нее без передыха. А госпожа Кам-пиони, вестимо, едва успевает снабжать ее всяческими украшениями.
Екатерина с любопытством засмотрелась, на присутствующую здесь, княжну Вяземскую.
– А как она всегда причесана! – заметила она. – Недавно она явилась ко двору с накладкой волос в виде башен с висячими садами a-la Semiramid.
Помолчав, Екатерина вопросительно поглядела на князя Григория. Тот принялся за свои ногти.
– А вот кто мне не нравится, – довершила она, – так это барон Нолькен. Пожалуй, я отношусь к нему с предубеждением, постольку он представляет здесь, не любимую мною Швецию.
– Можливо ли любить Швецию? – мрачно промолвил Светлейший князь.
Екатерина ответствовала ему в тон:
– Стало быть, не можно. Сия страна слишком коварна, чтобы ее любить.
Записки императрицы:
Князь Потемкин выкупил у Кирилла Разумовского его оркестр за сорок тысяч рублев.
* * *
Французский посланник, оглянулся на графа Нарышкина, стоящего за креслом императрицы: сегодняшний с ним разговор был весьма свеж в его памяти. Граф де Сегюр удивился горячности Льва Нарышкина, с коей тот запальчиво огрызнулся на его неосторожную реплику об управлении Россией. Мало кто, собственно, ожидал такового от шутливого обер-шталмейстера императрицы.
– Промежду прочим, – сузив свои серые глаза, зло усмехнулся ему в лицо Лев Нарышкин, – нет того места в жизни нашего отечества, куда бы ни коснулась аттенция нашей царицы! Известно ли вам, что она основала Академию, общественные банки даже в Сибири! При ней основались фабрики стальных изделий, кожевенных заводов, разнообразных мануфактур! Благодаря ей, мы торгуем почти со всеми европейскими странами. Даже с китайцами – в Сибирской Кяхте. Государыня снаряжала морские экспедиции в Тихий и Ледовитый океаны, к берегам Азии и Америки. При ней учреждены новые училища военного и морского ведомства. Вам еще перечислять?