Сладкие переживания заставили ее замереть; она дышала часто и неглубоко, хотя плавилась внутри.
Ей хотелось сказать: «Возьми меня. Унеси меня в те места, о которых я только читала, дай мне познать магию любви мужчины и женщины, мужа и жены».
Свечи на прикроватном столике замерцали; от них шел пьянящий аромат. Напольные часы в углу пробили шесть; штора на приоткрытом окне впустила легкий, но такой желанный ветерок. Он скользнул по ее телу, и Торн рассмеялся, опустив голову и проводя языком по линии от ее пупка до груди. Он оставлял за собой прохладу, от которой ей стало едва ли не больно; ее грудь поднялась. Скоро он сделает ей больно – об этом написано во всех книгах. Вторгнется в нее, разорвет ее пополам… Таковы все мужчины. У нее застучали зубы.
– Пожалуйста, не делай мне слишком больно…
– Ах, милая! – ответил он и встал, расстегивая на ней последний предмет туалета и отшвыривая его в сторону. Осталась только нагота, только кружевная подвязка на бедре и золотой браслет ее бабушки на запястье.
Мягко и уверенно он раздвинул ей ноги, погладил внутреннюю поверхность бедер. Его пальцы проникли в ее лоно мягко, но решительно. Один палец проник глубже; к нему присоединился другой. Она ощущала их и растягивала мышцы, а пальцы проникали все глубже, и ее тело начало двигаться, подчиняясь ритму, задаваемому рукой.
Теперь он был уже не мягким, но пытливым. По мере того как его движения учащались, она все больше распалялась. Она не могла дышать, не могла двигаться, не могла бежать от надвигающейся твердости, ее сердце билось все чаще, она покрылась испариной. И наконец бежать стало некуда, только взлетать, в дрожащую высь, к небу, восторгу и облегчению. Она кричала и не могла остановиться, издавала гортанные стоны, от которых все сжималось у нее внутри.
Тогда он поднял ее на руки и уложил на постель; она не сопротивлялась. От его влажных пальцев шел мускусный запах страсти. Ее рука устремилась к тому месту, где только что был он, и она ахнула, поняв, что промокла.
– Аннабель, так твое тело радуется моему. Это прекрасно.
Он снял рубашку; за ней последовали панталоны.
Прежде она никогда не видела раздетого мужчины, только в книгах; мужчина из плоти и крови оказался гораздо красивее мраморных античных статуй.
Она с трудом села, и он сел рядом, положив на себя ее руку, чтобы она ощутила мягкость под твердостью, познакомилась с ним получше.
– Это всего лишь я, любовь моя, я готов к тебе. Возможно, вначале будет немного больно, но потом… – Он остановился, и она заметила, как он вздыхает. – Потом мы приспособимся друг к другу, обещаю.