Сволочи, в общем.
Спустя еще минуту снаружи послышалась гневная перебранка, и я с интересом прислушалась. Какая-то вздорная тетка почем зря ругалась с кучером. То он корзину наверху неправильно закрепил, то саквояж, то корзину вообще не надо было, а кучер в принципе балбес, остолоп, неумеха, и она требует другого. Тетка все распалялась, кляня уже погоду и городские власти, когда дверь в дилижанс открылась и к нам присоединился еще один пассажир.
На первый взгляд обычный мужчина лет тридцати пяти. Как, впрочем, и на второй. Ну да, симпатичный, но не слащавый, а скорее суровый. Этакий стойкий нордический тип, с плотно поджатыми губами и упрямым подбородком. Как и мы, он был в плаще с низко надвинутым на лоб капюшоном, так что я не смогла сразу разобрать ни цвета и длины волос, ни цвета глаз. Но когда спустя пару секунд он, оценив диспозицию и прислушавшись к неутихающему скандалу снаружи, с едва уловимой усмешкой выбрал свободное местечко рядом со мной, а не напротив, меня словно током ударило.
Он! Точно он! Тот тип, который шпионил за мной вчера вечером в парке! Невозможно ни с чем спутать это ледяное дуновение, которое всего на долю мгновения вновь коснулось меня и пропало.
Судорожно облизнула губы, отстраненно радуясь полумраку дилижанса, но что-либо придумать и предпринять не успела: тетка наскандалилась и, распахнув дверь так резко, что едва не сорвала ее с петель, рывком забралась внутрь.
Мы с Полинкой не сговариваясь моментально оценили ее крупнокалиберные габариты и синхронно хмыкнули, когда весьма корпулентная попутчица плюхнулась на последнее свободное место: между мужчинами. На секунду я им даже посочувствовала: путешествовать ближайшие три дня прижатым к стенке — не самое приятное занятие, но сочувствие быстро сменилось злорадством и кривой ухмылкой, когда я вспомнила, кто они такие. Так им и надо! Жги, тетка!
— А вы кровожадны, — раздалось почти на грани слышимости, и я удивленно повернула голову к соседу, понимая, что все это время он меня рассматривал.
Сузила глаза, чувствуя необъяснимое желание побольнее уколоть в ответ, и так же тихо процедила:
— А вы дурно воспитаны.
— Отнюдь. — Серые в полумраке дилижанса глаза сверкнули нескрываемой иронией. — Меня воспитывали лучшие из лучших.
Прищурилась сильнее, каким-то неведомым чутьем понимая, что надо мной тонко издеваются. Чего он добивается? Не понимаю!
А когда я не понимаю, то действую крайне аккуратно.
— Сочувствую, — бросила сухо и решила, что на этом наш разговор окончен, но сосед так не посчитал.
— Но согласитесь, я вас спас. — Мужчина едва уловимо кивнул в сторону толстухи, которая вновь разбурчалась, но уже по поводу тесноты дилижанса и «понаехавших». — А это своего рода благородный поступок, совершаемый исключительно воспитанными личностями. Невеликое счастье путешествовать с такой соседкой.