От этих моих слов глаза алкаша буквально увеличились вдвое, и мне показалось, что он сделал какой-то жест, похожий на тот, каким у нас крестят покойников в гробу. Резкий, чуть заметный и с огромным сожалением, мол, покойся с миром.
Я не успел осознать, от чего дед начал меня внезапно крестить — то ли от вида моего пивного пуза, то ли из-за моих резких слов — мне прилетела вторая оплеуха за последние сутки.
Знаете, это только в американских боевиках противники могут бесконечно лупить друг друга по морде с крайне сосредоточенным выражением лица. При этом переломным моментом противостояния становится презрительное вытирание крови из едва рассеченной губы. Реальность намного прозаичнее и я точно знаю, что один хороший удар в голову может заставить человека потерять сознание, а один плохой — убить на месте.
Эта оплеуха была очень плохой, потому что в голове у меня до сих пор гудело от полученного после падения сотрясения, и стоял я на ногах нетвердо. Не знаю, то ли студентка эта была мастером спорта по какому-нибудь каратэ, то ли я слишком сильно ударился затылком в первый раз, но как все произошло, я даже толком не разглядел.
Вот она стоит прямо передо мной и ее взгляд не обещает мне ничего хорошего. В следующий момент она уже на шаг ближе, а моя голова свернута направо из-за мощной пощечины, которую она мне отвесила всей ладонью. Я был уверен, что это была именно оплеуха: если бы студентка с такой силой ударила сжатым кулаком, мне бы пришлось сплевывать зубы.
Вместе с грядущей перспективой опять потерять сознание, я получил и очередное прозрение. Находились мы сейчас на южной оконечности Клерии, не очень далеко от границы. Язык, на котором разговаривали — точно клерийский, а не русский, как я подумал ночью. А еще я узнал, что нахожусь в другом мире. Это хотя бы объясняло позднюю весну вокруг. Понять, как я сюда попал, все еще не представлялось возможным.
«Это что еще за инновационные методы обучения у этой девицы? Вбивает в меня знания?», — мельком подумал я, пока оседал обратно на землю. Неизвестная все так же стояла надо мной и смотрела, как на пустое место.
В этот момент мне в голову пришла очень, очень глупая затея.
На самом деле, будь я знаком с Лу хотя бы на полчаса дольше, чем в тот момент, я бы никогда не решился провернуть такое с богиней. Но мозг пытался лихорадочно найти хоть какую-нибудь информацию, а получал он ее только при физическом контакте с этой, как я тогда думал, любительницей «подземелий и драконов».
Так что пока лже-студентка из другого мира не стала что-нибудь говорить или, не дай боже, делать, я вскочил на ноги, схватил ее за голову и прижался своей тыквой к ее лбу.