Слишком поздно.
Аэта сомкнул огромные челюсти на шее сэра Вильгельма.
«Как любовник, – снова подумал я. – Как вампир».
Существо вгрызалось все сильнее, и даже на голограмме я четко увидел скопившуюся вокруг клыков кровь. Глаза сэра Вильгельма выпучились, руки замолотили по плечам Аранаты. Затряслись. Обмякли. Князь оторвал клыки от жертвы вместе с ее глоткой. Рыцарь упал на спину и на бок, почти исчезнув из поля видимости. Я заметил, как рука Смайт протянулась с носилок к телу человека, так долго служившего ей верой и правдой.
Князь с залитым кровью подбородком повернулся ко мне. Кровь разительно контрастировала с его бледной как мел плотью и белыми волосами. Аэта ухмыльнулся и втянул зубы; его лицо вновь стало отдаленно напоминать человеческое. Но тут он мерзко сглотнул. Прозрачные зубы окрасились алым. Черные глаза под серебряной короной заблестели. По команде трое подручных подошли и утащили тело – я пытался не называть его «останками» – сэра Вильгельма.
Осталась лишь густая и широкая красная полоса на черном полу.
Красный и черный.
Мои цвета.
– Верните мне ребенка, Марло! – повторил Араната, наклоняясь над умирающей Райне Смайт.
Его жуткие черные глаза не выражали абсолютно ничего.
– Господин! – Танаран распростерлось у его ног. – Не убивайте эту! Остальные не представляют ценности для yukajjimn!
Оно припало лицом к полу у красной полосы, оставленной кровью сэра Вильгельма, и протянуло руки к ногам хозяина.
Араната пнул его по рукам:
– Iagga, Tanaran-kih! Iagga!
С меня было довольно. Мое молчаливое «я» – то, что с холодным и непоколебимым голосом, – выступило вперед, пнув Нобуту под колени. Руки сына князя были скованы за спиной, и он не удержал равновесия. Я поймал его за толстую косичку волос.
– Адриан, стойте! – бросилась ко мне Валка.
Но меч уже был у меня в руке. Клинок пока молчал и прятался. Я прижал активатор к груди ребенка-ксенобита чуть ниже шеи так, как мирмидонец из Колоссо перед смертельным ударом. Так, чтобы активированный клинок, минуя кость, пронзил сердце и легкое.
– Араната, отошли своих солдат на корабль. – Я отбросил титулы и вежливость. – Живо.
– Ты не посмеешь. – Вождь сьельсинов поступил так же, оскалившись.
– Еще как посмею.
– Марло не посмеет! – воскликнуло Танаран, приподнимаясь на колени и хватая хозяина за полы мантии. – Господин, он слабый. Он трус. Он не позволил другим yukajjimn обижать нас на Тамникано. Он не тронет Нобуту. У него не хватит духа.
При слове «дух» я приподнялся и вдавил противодождевую оковку рукояти в плечо Нобуты.
– Abassa! – закричал ребенок.