«Тот, который всему положит конец».
– Откуда вам знать? – произнес я и неуверенным жестом показал, что Бассандеру нужно встать.
Мне было стыдно, как будто бы меня окунули в мазут. Хотелось сбежать. Куда угодно.
– Вы бессмертный, – возразил Бассандер. – Это доказательство. Знамение.
– Он полусмертный! – перебил кто-то. Кажется, Бандит?
– Полусмертный? – повторил кто-то чуть тише.
И тут началось.
– Полусмертный! – Шутка превратилась в клич. В заявление. В имя. – Адриан Полусмертный! Он умер! Мы все видели! Полусмертный!
– Полусмертный!
– Полусмертный!
«Полумертвый», – подумал я и отвернулся от Бассандера к толпе.
Сделав это, я ступил на тропу, избранную мне вдруг обретенной набожностью и восхищением Бассандера. Все смотрели, смотрели на меня, вскидывая руки, потрясая кулаками. Многие видели мою гибель, а те, кто не видел, знали, что я убил сьельсинского князя. Все приветствовали меня, и возгласы «Полусмертный! Адриан Полусмертный!» смешались с криками «Адр! Адр! Адр!» тех мирмидонцев, что последовали за мной еще с Эмеша.
– Полусмертный!
Это имя дало мне Братство, прошептав его невидимыми губами над водами сумрачного моря. Теперь его неосознанно повторил кто-то из солдат.
Полусмертный. Я стоял в лучах света, но чувствовал, как под ногами шевелится тень. Бледные, распухшие руки вцепились в мое сердце. Сейчас я стар и знаю достаточно, чтобы видеть тот путь, который извилисто, как река, уносил меня вдаль. Тогда я не знал, куда он ведет, не знал, что улыбавшийся нам в тот драматический момент свет был лишь бликом, первым лучом грядущего огня.
Я этого не знал и сделал шаг – вперед, вниз – к Гододину.
К концу.
К свету и огню.
Но я был молод! Я был жив! Меня приветствовали все, кто меня знал. Я вошел во Тьму и глубокую воду и вернулся оттуда. Изменился – как меняются все, кто переживает подобное, – но остался жив. Новая рука – часть тела, но еще не часть меня – бесполезно болталась. Я попробовал сжать ее в кулак… не вышло. Со временем она налилась силой и перестала меня пугать, но продолжала служить напоминанием обо всех ужасах Воргоссоса, о потерянных там людях и о жизни, которой я лишился.
Повернувшись, я посмотрел на Валку и жестом подозвал ее. Она с улыбкой помотала головой, оставшись в тени рядом с коленопреклоненным Бассандером Лином.
– Полусмертный! – продолжали кричать снизу.
Триумфально вскидывались вверх кулаки, одобрительно взлетали ладони.
В ответ я поднял здоровую правую руку.
* * *
У всего есть финал, мой читатель, и он неизбежен. Но иногда финал – это начало новой истории. Как и сейчас. Как птица феникс восстает из пепла, как новые боги воскрешаются из останков старых, так и я возродился из озера под стеклянным куполом. Многое навсегда осталось в тех водах: мои шрамы, напоминавшие об Эмеше, мои мечты о мире. Жизнь полна таких перемен. Если то, что я сделал, возмущает вас, мой читатель, я не буду вас укорять. Если вы не станете читать дальше, я пойму. Вам дарована роскошь предвидения. Вы понимаете, чем все закончится.