— О господи! — воскликнула она.
— Меня зовут, — начала я, — Александра Грейси. — И больше ничего я вымолвить не смогла. Оглянулась — позади осталась Мур Вудс-роуд, тихая и молчаливая. Я села на дорогу и потянулась к женщине, та дала мне руку, и, пока она звонила в полицию, я так и держалась за нее, не выпуская.
* * *
Я проснулась среди ночи, замерзнув под воздухом, дувшим из кондиционера, и завернулась в одеяло. Снаружи уже рассветало, но транспорт еще не начал ходить. Здорово проснуться вот так — когда до утра еще несколько часов. Утром станет лучше.
Уже почти провалившись в сон, я вдруг напряглась. Вспомнила, как падала из окна пятнадцать лет назад. Удар о землю — полусон-полувоспоминание. Колено пронзила фантомная боль. Мать в дверях кухни. Я перевернулась на другой бок. Я стою в саду в неясном свете зимних сумерек, на мне — грязная футболка и больше ничего. Нога волочится сзади, как цепь с ядром. Матери ничего не стоило меня остановить. На этот раз — во сне — я расслышала, разобрала за стуком собственного сердца: «Беги», — вот что она сказала.
Далеко, к северу отсюда, для нее уже готовили могилу, орудовали лопатами в теплом, розовом рассвете — чтобы похоронить ее, прежде чем взойдет солнце.
Она сказала:
— Беги.
Итан перезвонил мне прежде, чем умолк будильник. Мой брат уже совершил пробежку по берегу реки и сейчас кормил собаку, жарил яичницу — в общем, на слух его утро казалось идеальным, как рекламный ролик.
— Ну, рассказывай.
И я рассказала. Ему понравилось, что в коробке с вещами Матери обнаружилась статья о его работе; Итан попросил меня зачитать ее, чтобы понять, о каком именно проекте идет речь.
— А, этот… Ну так это ж старый проект.
— Хорошо, что Times и твои «Трудности прощения» она не увидела.
Итан промолчал.
— Так ты какое-то время будешь здесь? — спросил он. — Обязанности исполнителя и все такое.
— Поработаю в Лондоне эту неделю. Посмотрю, как пойдет. Я думаю, что нам, возможно, придется съездить в дом.
Я, кажется, даже услышала, как он прокручивает все это в голове — вспоминает наши окна, сад, парадную дверь и остальные двери. Каждую из комнат. Я рушила его утро.
— Ладно, найдем время. Слушай, а приезжай-ка ты в Оксфорд — побудешь у нас с Аной. По пятницам ходит вечерний поезд. Ты же сто лет в Англию не приезжала. Будет здорово повидаться до свадьбы.
— Не знаю, надолго ли я смогу остаться, все зависит от работы.
— А ты скажи им, что у тебя умерла мать. По такому случаю тебе положены какие-то дни.
Залаяла собака.
— Черт! — сказал Итан.
— Я думаю, что смогу.