— Да уж, уникальней некуда.
— Послушай, я предлагаю почти то же, что и ты. С небольшими корректировками. Общественный центр — да. Но пусть он носит наше имя: Общественный центр Грейси, Холлоуфилд. Если мы сделаем так, о нас напишут статьи в газетах, и получится организовать церемонию открытия. Можно привлечь государственное финансирование. Ты поможешь многим людям. Подумай об этом. И потом, вполне логично какую-то часть этого дома посвятить нашей семье, разве нет? Какой-нибудь мемориал? Или, может, цикл аудиорассказов. Мы могли бы… могли бы даже оставить одну из комнат такой, как она есть, — чтобы люди понимали, через что нам пришлось пройти. Не знаю. Я еще не до конца все обдумал.
— Короче — музей.
— Я не говорил о музее.
— Никто в городе не захочет устраивать там храм, посвященный такому прошлому.
— Почему нет? Если это привлечет внимание и инвестиции?
— Мы совсем не прославили Холлоуфилд тогда, — сказала я. — Нет, Итан. Не нужна там наша фамилия. Просто полезный обществу центр. Что тебя не устраивает?
— Впустую потраченные усилия. Я много чего мог бы из этого извлечь, Лекс. Хотя бы подумай.
— Нет, без вариантов.
— Но тебе потребуется и мое согласие, не забывай. Это палка о двух концах. С кем кроме меня ты успела поговорить? С Далилой? Гэбриелом?
— Нет. Только с Эви.
Итан рассмеялся. Отмахнулся от меня, как от нерадивой ученицы, которая, что ни делай, все равно безнадежна.
— Ну да, — сказал он. — Конечно.
Я сказала Итану, что домой хочу пойти одна; он ушел, а я нашла тихое солнечное местечко и позвонила Биллу. Он не ответил. Я так и думала. Возможно, он где-то в зоопарке или на пикнике, и на нем, скорее всего, виснут его дети. И наверняка он опять потеет.
Разговор с Итаном взбудоражил меня, и я набрала номер Билла снова.
Он ответил с третьего раза.
— Я тут подумала, — начала я, — и я согласна.
— Александра? Это вы?
Из трубки доносилась музыка, а Билл уходил от нее, как будто искал укромный уголок. Я смутилась. Наверное, он шепчет сейчас всей своей родне: «Это девочка Грейси. Та самая. Я на минутку».
— Счастлив это слышать! — воскликнул он. — И ваша мама — она тоже была бы счастлива.
Счастье Матери — истрепанное, как ветхая веревка.
— Сомневаюсь, — ответила я. — Как бы то ни было, у нас с сестрой есть идея…
И я «повела» его по всем комнатам нашего центра; когда мы «пришли» в сад (кругом нарциссы, да еще грядка овощей, выращенных ребятишками из начальной школы), он засмеялся и едва не выронил телефон.
— Это же здорово! Здорово, Лекс. А остальные бенефициары — они согласны?
— Мы работаем над этим, — ответила я и, не дождавшись ответа, добавила: — Мы в процессе.