— Комиссарову ты написал? — деловито спросил Гизатуллин. — Надо с нее начинать, понял?
— Темнота, — Альтафи даже не посмотрел на него. — Деревня. Был ты деревней, посейчас деревня, да так деревнею и загнешься когда-нибудь.
— А сам-то! Сам-то! — пробовал оспорить этот приговор Гизатуллин, однако Альтафи пресек его точным знанием законов искусства и сцены.
— Самую лучшую-то певицу первой выпускать? Певицу, которая здесь и родилась и всяк ее знает и любит?.. Говорю же: деревенщина. Как после Комиссаровой я тебя людям покажу? Что, не знал? Пишут, например: поет Усман Альмиев, а на деле выходит?.. Битых полтора часа всякая мелюзга на сцене хороводится, а Усман-то наш, дорогой Альмиев, только под самый конец появляется, понял теперь?
Гизатуллин теперь понял. Зарифуллин же понимать даже не стремился: он готовился писать — под диктовку — программу предстоящего концерта. Альтафи, кстати, об этих сценических уловках тоже знал чисто понаслышке: уловив когда-то краем уха застольную беседу городских родственников, прибывших к ним в Мурали погостить, он, будучи пареньком смышленым, тотчас закрепил ее в памяти: на всякий случай. Надо же, и ведь пригодилось!..
— Программа должна состоять из выступлений на разных языках нашей многонациональной Родины, — сказал дальше Альтафи, делая на лице выражение крупного идеологического работника.
— Давай-давай, — приступил к делу Зарифуллин, — значит, что там?..
Программа — в конечном ее виде — состояла из следующих пунктов (все замечания в скобках приписаны рукою Альтафи):
I ОТДЕЛЕНИЕ
Спектакль в одном действии, где показывается, как наши бойцы громят распоясавшихся фрицев в одной украинской деревне (мы этот спектакль репетировали еще к Первому мая — не забыли?).
II ОТДЕЛЕНИЕ
1. Разные русские песни, исполнять по возможности в национальном костюме.
2. Татарская песня на русском языке (чтоб и русским в зале была понятна).
3. Частушки.
4. Песня овощей (предложено Зарифуллиным: в прежние времена татарские женщины овощей не выращивали, — значит, надо пояснить это достижение).
5. Некрасов, «Мужичок с ноготок» — инсценировка А. Халимова.
6. Нина Комиссарова — русские песни.
На следующий день программа была показана Комиссаровой, утверждена Баязитовой и Галиевым. Начались такие приятные, интересные хлопоты, как подготовка костюмов, отыскание грима, репетиции. Концерт в русской деревне — дело ответственное, это вам не картошку копать! Да еще платный концерт; Нина, впрочем, говорит, что у них в деревне такого человека, чтоб по-татарски не понимал, отыскать трудно. Всю жизнь, говорит, к татарам в соседние деревни ходили, дружили семьями, а старушка одна, Харитина, мол, даже платок на манер татарок повязывает и каждый день то в один дом, то в другой ходит на обед и за столом, поевши, молитву сотворяет, ладонями лицо поглаживает. И зовет, мол, там себя Хатирою. Гизатуллин спросил тут же простодушно: