Гизатуллин, уже успевший сделать в городе много дел — например, съесть восемь порций мороженого, посмотреть интересное кино, искупаться, поплавать и выложить восемь порций мороженого обратно, — был в отличнейшем расположении духа. Поэтому он лихо спрыгнул с трамвая еще до остановки и, пробежав метров десять с сильным наклоном вперед, даже не упал, но бойко выпрямился. Город — он на то и город, что здесь на каждом шагу можно проявлять свою смелость и также доблестное геройство. Однако в самом Парке отдыха настроение у парней малость поухудшилось: там, на спортивной площадке, играли в волейбол курсанты Военно-морского училища… Чувствовалось, что играют они просто так, для развлечения и мимоходом, весело перекидывая мяч через туго натянутую сетку; они даже были в военной форме и только сняли головные уборы. Ну и красавцы, шайтан их задери, вот так красавчики! Что за фигуры, лица, что за талии, перехваченные широкими флотскими ремнями, что за крепкие плечи — загляденье! Играют мячиком как хотят, бьют гулко и точно, принимают на самые кончики пальцев, расслабленно эдак, небрежно… а все-таки мячик словно бы забыл, каково оно — падать на землю; так и летает беспрестанно в воздухе! Сколько силы в людях, мощи, здоровья! Да они сплошь из мускулов да из красоты человеческой, эти военно-морские ребята, молодцы один к одному! Парни наши учуяли их полное физическое превосходство еще издали, и собственные тела и мышцы стали казаться им какой-то лишней обузой; и руки, утратившие всю свою жилистую крестьянскую силу и теперь будто налитые водой, и пустые, обвисшие животы, и тонкие, далеко друг от друга отстоящие ноги сделались сейчас раздражающе смешными и противными. Вот ведь как неодинаково распределяются совершенства на белом свете! Несправедливо это, неправильно! Словом, заугрюмели все до окончательного предела, и застыли недвижно, и обиженно молчали. Все, кроме Альтафи, он — вечный оптимист, ему кукситься не положено. Поэтому, как только мячик военно-морских ребят покатился в сторону, Альтафи с независимым видом помчался за ним. «Учитесь у дяди», — говорил этот его вид, а также о горячем желании пнуть разок по верткому волейбольному мячику. Взяв очень солидный разбег, Альтафи подлетел к мячу как на крыльях и, полыхнув дерзким, мужественным взглядом, что было силы саданул правой, обутой в незашнурованный солдатский ботинок, ногой… Курсанты громко захохотали. Потому что мячик продолжал безмятежно крутиться на месте, а в центр волейбольной площадки тяжко шлепнулся громадный, сорок третьего размера, заскорузлый башмак Альтафи…