Автоматически тянусь за арбалетом, но тут же вспоминаю, что у меня его больше нет. Я потеряла его во время стычки с людьми Уита в Солт-Лейк-Сити. Всегда можно сделать новый, если удастся найти подходящую древесину. Ну а пока, не имея при себе любимого оружия, я достаю длинный охотничий нож и кладу рядом с собой. Сегодня он будет моей защитой.
Бросаю взгляд на небо. До захода солнца осталось пару часов. Внезапно понимаю, что очень голодна, и вспоминаю, что с утра ничего не ела. Я слишком измотана, чтобы разжигать огонь, поэтому съедаю говяжьи консервы прямо из банки и заедаю все это пачкой крекеров.
Заходящее солнце окрашивает небосвод в красные, оранжевые и розовые тона. Как же красиво! Очень напоминает северное сияние дома. В последний раз окинув взглядом горизонт — не видно ли какой-нибудь машины или заблудившихся туристов, — я расстилаю внутри палатки простыню и ложусь. Майлс проснется лишь через несколько часов (а в том, что он проснется, я ничуть не сомневаюсь), так что стоит отдохнуть, пока есть возможность. Время идет, а я все смотрю в потолок и никак не могу заснуть. В конце концов сдаюсь и делаю то, чего мне хотелось с самого начала: сворачиваю одеяло и возвращаюсь к грузовику.
Расстелив одеяло возле спального мешка, я укладываюсь рядом с Майлсом. Чуть поворочавшись, прижимаюсь к нему ближе, закрываю глаза и засыпаю.
* * *
Я внезапно просыпаюсь. Поблизости раздается какой-то звук. Шепот. Я сажусь и рассматриваю ночное небо, пока не нахожу Полярную звезду и луну. Судя по их расположению, сейчас где-то между десятью и одиннадцатью вечера. Майлсу пора очнуться.
Я подношу ладонь к его лицу. Он не дышит.
Сердце, грозящее вот-вот разорваться, пронзает мучительная боль.
Я знаю, что провела Обряд правильно, но что, если Майлс потерял слишком много крови, еще до того, как напиток подействовал? На глаза наворачиваются слезы, я прикладываю голову к груди Майлса. И вдруг слышу. Сердцебиение.
Резко выпрямившись, я замечаю, что у него чуть дрожат губы и открывается рот. Он делает резкий вдох, заполняя воздухом легкие, и тут же закашливается.
— Майлс! — вскрикиваю я.
— Джуно, — шепчет он в ответ, — я не могу пошевелиться.
Он прикладывает огромное усилие, чтобы хоть что-то сказать, и слова выходят рваными. А глаза и вовсе не открываются.
— Все в порядке, Майлс, — бормочу я. Меня переполняют эмоции, и я едва могу говорить. Вытерев предательские слезы, я говорю:
— Ты очнулся от смертельного сна. Какое-то время не сможешь двигаться.
— А еще я ничего не вижу, — произносит он. Я наклоняюсь и приподнимаю ему веки. Белая пелена на роговице все еще есть, но постепенно исчезает.