— Тебе не обязан становиться такими, как мы, Майлс. Ты можешь вернуться в Калифорнию и просто прожить очень долгую жизнь, старея целую вечность, пока не попадешь под несущуюся машину или шальную пулю.
Я тоже не спускаю с ястреба глаз. Иногда проще говорить неприятные вещи, когда не видишь реакции собеседника.
— Нет, не могу, Джуно, — отвечает он, дотрагиваясь до моей руки и заглядывая мне в глаза. Его глаза полны боли. И оправдания, которого я давно уже там не видела.
— Если бы я даже и хотел, мне пришлось бы постоянно переезжать. Люди заметят, что я не старею. Я буду вечно скитаться: только обустроюсь на одном месте, как кто-то что-то заподозрит, и мне придется срываться с места… И так каждые десять-двадцать лет. Что это будет за жизнь?!
— А кто-то подумает, что это поразительно. Подумай, сколько разных жизней ты можешь прожить. Сколько мест ты увидишь. Сколько профессий ты можешь сменить. — Но, даже произнося это, я знала, что Майлс с этим не согласится. У него было мало времени все обдумать. Привыкнуть к последствиям того, кто он есть. Для меня это всегда было неотъемлемой частью жизни клана, состоянием, которого я бы хотела достичь.
Я вижу, как Майлс сжимает челюсти: он не хочет соглашаться с моими словами, даже не хочет раздумывать над ними. И сейчас я не могу ничем его утешить. Но я могу его отвлечь. Я сжимаю его руку.
— Не хочешь присоединиться к моей тренировке по стрельбе?
— Сейчас? — удивляется он, постепенно выходя из мрачного настроения. — А разве нам не надо готовиться к отъезду?
— Нет, думаю, мы здесь переночуем и выдвинемся завтра утром. Хочу постараться связаться с отцом, прежде чем подходить ближе. А у тебя будет еще одна ночь, чтобы восстановить силы после смертельного сна. К тому же, мне будет спокойнее, если мы проведем еще один урок по стрельбе перед тем, как тебе, возможно, придется воспользоваться оружием. Если мы идем против человека с собственной армией, — заканчиваю она, — надо уметь за себя постоять.
Уголки губ Майлса чуть-чуть поднимаются, и боль в глазах уходит полностью.
— Надеюсь, цель окажется не милой и пушистой, — говорит он.
— Обещаю, у тебя будут только неодушевленные цели, — успокаиваю его я, беря под руку, и мы направляемся обратно к лагерю.
— Майлс, я только вчера тебе это показывала. Дважды. И тогда у тебя все получалось, — Джуно озадаченно смотрит на меня.
— Знаю, но мне нравится слушать твои объяснения. И этот властный тон, когда ты говоришь, как и что делать… просто сводит меня с ума.
Джуно усмехается и закатывает глаза.