Пули, кровь и блондинки. История нуара (Васильченко) - страница 39
Дэшил Хэммет
О влиянии французского кинематографа и кинокритики на процесс «имянаречения» нуара мы уже говорили в первой главе. Однако надо отметить, что «крутое» французское кино развивалось вовсе не под влиянием американского нуара, а одновременно, то есть параллельно ему. В частности, можно указать на французское гангстерское кино 50-х годов: «Не тронь добычу» (1954) Жака Беккера, «Мужские разборки» (1955) и «Облаву на блатных» (1957) Жюля Дассена, «Берегитесь, девочки» (1957) Ива Аллегре. Обязательно надо выделить фактически предопределившую главного героя «Альфавиля» Годара «бесконечную серию» актера Эдди Константина («Этот человек опасен», «Гуляющие женщины», «Бандиты», «Дамы предпочитают мамбо», «Паспорт позора», «Разборки среди женщин» и т. д.). В чем-то Франция опережает США. Например, созданный студией «Гомонд» «Фантомас» превращается в нью-йоркском офисе «Пате» в серию фильмов с участием Перл Фей Уайт («Пропавшее ожерелье», «Роман из окна», «Ангел трущоб», «Непредвиденные осложнения», «Роковой портрет», «Тайны Нью-Йорка»). Французская «Сука» (1931) становится американской «Улицей греха», а «Человек-зверь» (1938) трансформируется в «Человеческое желание» (1954), «День начинается» (1939) — в «Длинную ночь» (1947), «Пепе ле Моко» (1937) — в «Алжир» (1938). Когда мы говорим об американской ленте 1945 года «Почтальон звонит дважды» как о классическом нуаре, то надо добавить, что ему предшествовали французский «Последний поворот» (1939) и итальянская «Одержимость», снятая в 1942 году самим Висконти. Более того, именно французские гангстерские фильмы 50-х годов способствовали тому, что в США возродился интерес к нуару как к стилю и как к жанру. Можно предположить, что Мишель и Патриция из ленты Годара «На последнем дыхании» (1959) вдохновили Артура Пенна в 1967 году снять «Бонни и Клайда».
Реальные Бонни и Клайд, запечатленные на фото
Если говорить об итальянском нуаре, то он был более близок к неореализму, нежели к классическому криминальному кино. Кроме «Одержимости» необходимо упомянуть «Трагическую охоту» (1947) и «Горький рис» (1949) — оба фильма были сняты Джузеппе де Сантисом. Если же говорить о де Сантисе, то, несмотря на длинный творческий путь, он достаточно рано отошел от киноискусства. Жан-Люк Годар сказал по этому поводу: «Де Сантис открыл для нас новые возможности киноязыка, но сам замолчал. Как Прометей, он дал нам огонь, и свет этого огня озарил нашу дорогу».
В своей известной работе «От Калигари до Гитлера» Зигфрид Кракауэр хотя и не говорит о германском кинематографе как предтече нуара, но акцентирует внимание на теме преступления. Для него тема преступного смятения чувств связана с темой тирании: «Преднамеренно или нет, но „Калигари“ показывает, как мечется немецкая душа между тиранией и хаосом, не видя выхода из отчаянного положения: любая попытка бегства от тирании приводит человека в крайнее смятение чувств, и нет ничего странного в том, что весь фильм насквозь пропитан атмосферой ужаса». В мистическом плане (что отчасти родственно нуару) германцы сделали очень многое: «Носферату» появился на свет раньше «Дракулы», «Гомункул» — ранее «Франкенштейна». Если посмотреть на представителей германского киноэкспрессионизма, то можно заметить, что очень многие его представители позже обрели себя именно в американском нуаре: Эрик фон Штрогейм, Фриц Ланг, Роберт Сьодмак, Отто Премингер, Билли Уайлдер (Самуил Вильдер). Кроме этого германской кинокультурой вскормлены Йозеф Штернберг и Эрнест Шедзак (режиссер «Кинг-Конга» и «Могучего Джо Янга»).