Пули, кровь и блондинки. История нуара (Васильченко) - страница 73

Кадр из фильма «Женщина в окне» (1944 год)

которые подчеркивают длинные, чувственные ноги, а также с ярким макияжем». Фильм переполнен скрытыми и явными символами. Например, главный герой вначале видит свою соблазнительницу на картине, что не только напоминает сюжетный поворот из «Лоры», но и отсылает к многочисленным зеркалам в нуаровских лентах. Он бормочет: «Даже если бы дух соблазнения возник передо мной в виде той прельстительной женщины с портрета, я бы наверняка просто схватил пальто, что-нибудь пробормотал и дал дёру». Однако при встрече с «оригиналом» у умудренного жизнью профессора не хватает сил скрыться — он вовлечен в смертельно опасную игру. Убийство, сокрытие тела, расследование — жизнь немолодого человека катится под откос. Это — типичный нуар, так как с самого начала знаешь, кто убийца, но вопрос, удастся ли полиции его изобличить, остается открытым. Когда всё становится совсем плохо, оказывается, что главному герою приснился сон, а сам он задремал в клубе, где обитали персонажи его «темной мечты».

С одной стороны, история искушения и убийства в «Женщине в окне» показана как сон-фантазия; фильм становится чем-то вроде назидательной притчи о том, насколько пагубно поддаваться порывам и потакать своим сиюминутным желаниям. Зритель видит, с каким облегчением выходит из клуба проснувшийся герой Робинсона. Когда же он вновь встречает роковую красавицу и та просит прикурить, он отказывает и стремительно скрывается.

Однако у сна есть и другая трактовка. Некоторые исследователи полагают, что «сон» в нуаре является аллегорией смерти. Это в корне неверно. Смерть — это забвение и избавление от страданий (смерть на ранчо с пасущимися конями из «Асфальтовых джунглей» и т. д.). Нуаровский сон во всех его проявлениях («Глубокий сон», «Пока город спит» и т. д.) — тягостное состояние, из которого никак не удается вырваться главному герою. Сон — иносказательное описание не смерти, а безумия, чаще всего — характерной для нуара паранойи. В связи с этим сцены с дробным освещением и пробивающимися сквозь жалюзи полосками света было бы логичнее трактовать не как отсылки к тюрьме, а как аллюзию на решетки «психушки» и полосатые пижамы душевнобольных.

Кадр из фильма «Женщина в окне» (1944 год)

В «Обвиняемой» есть признаки повествовательной модели, в которой вызывающий сочувствие правонарушитель сначала в силу обстоятельств преступает закон, затем вступает в действие как третье лицо, постепенно переходит в разряд подозреваемых, а по завершении расследования признает свою вину. Однако между «Обвиняемой» и «Женщиной в окне» есть существенные различия, касающиеся в первую очередь проблемы морального и социального воздаяния, благодаря которому главный герой или героиня все-таки вырываются из кошмарного мира нуара, избавляются от тревог и печали. В «Женщине в окне» профессор Ричард Уэнли допускает всего лишь один промах, всего лишь один проступок, который влечет за собой массу последствий. По сути, он стремится спасти свое положение и доброе имя, что ему удается, поскольку он проигрывает во сне гипотетическую ситуацию, связанную с его влечениями и фантазиями. То есть можно говорить о том, что в качестве основного персонажа фильма выступал все-таки не он сам, а его «бессознательное». Если бы не последствия его возможных сексуальных желаний, которые ведут к позору, то, скорее всего, он не стал бы пересматривать свое отношение к коварной Элис Рид. Его подавленные желания так и остались бы под гнетом страхов и социальных приличий. Интересным кажется тот момент, что в фильме супруга профессора появляется на миг и никак не задействована в развитии сюжета. В данном случае нуар — это кошмар лицемерного буржуа, дорожащего своей мнимой респектабельностью и довольного своим социальным положением. Здесь можно провести грань между «темным городом», в котором профессор знакомится с красоткой, и «уютным пригородом», где его ждет совершенно неприметная жена.