Получилось, как в загадке про волка, козла и капусту. Сначала, я аэродином забросил на подобранное в окрестностях Сигету-Мармация место высадки пленников, контейнеры с их личным оружием, над которым целый вечер колдовал Вячеслав, приводя его в должное состояние и комплектуя согласно имеющихся договорённостей. И лишь затем, выставив для охраны доставленного груза сестричек Громовых в «Визелях», я отправился обратно на базу, где посадил в брюхо шлюпа остатки отряда «Белый Орёл» и, доставив их на точку, выгрузил в доброй сотне метров от контейнеров со стрелковкой… от греха подальше, так сказать.
Долгих прощаний не было, не лучшие друзья расстаются, всё же. Да и Добужский поглядывал на забирающихся в трюм шлюпа девчонок с изрядной опаской. Не верил, скотина, что «Гремлины» действительно сдержат данное слово. Зря. Пусть меня откровенно не устраивает договорённость Гдовицкого, но нарушать данное от имени отряда слово, я не намерен.
— И что, мы, действительно, вот так просто их отпустим? — неверяще спросила Мила, устраиваясь рядом со мной в кресле второго пилота. Шустрая! И когда только успела сменить ЛТК на лёгкий спортивный костюм?
— Именно, — кивнул я, поднимая аэродин в воздух. — Владимир Александрович заключил с Добужским честную сделку, не без выгоды для нас.
— Это ж сколько пшеки заплатили? — протянула Мила. Вместо ответа, я вручил ей бумажку, полученную от майора «Белого орла». Девушка недоумённо взглянула на меня, но уже в следующую секунду в её глазах мелькнуло любопытство, и она споро развернула сложенный вчетверо лист и… растеряно хлопнула ресницами. — И… что это?
Честное слово, она произнесла это таким тоном, что перед моим внутренним взором тут же возник Кот Матроскин. «Ну… и что это… за народное творчество?» Ха.
Кое-как сдержав ухмылку, я аккуратно извлёк из тонких пальцев Милы листок и, вновь сложив его, убрал в нагрудный карман.
— А ты сама как думаешь?
— Герб… знакомый, — нахмурилась Громова. — Точно! Я видела такие же на деталях «Мавров», которых наши технари сейчас курочат.
— Корибут, — кивнул я. — Ранее, существовало несколько фамилий этого герба. Збаражские, Воронецкие, Порыцкие… и Вишневецкие. Не они одни, конечно, носителей было куда больше, но остальные роды, за исключением Несвицких, так или иначе происходили от названных, то есть, являлись, по сути, их младшими ветвями. Сейчас же, в Речи Посполитой остался лишь один род этого герба — Вишневецкие.
— Спасибо за урок геральдики, конечно, но какое отношение эта бумажка имеет к выкупу Добужского? — спросила Мила, внимательно выслушав мои слова.