– Но без этого она не справится, конечно, – сказал Томас Гэбриел, оживившись и указывая на стену; его грязные космы торчали в разные стороны. Пока Руби щурилась, стараясь разглядеть, что его так взбудоражило, он схватил её за руку и потащил к выступу, вырубленному в стене. Там стояла старая жестяная кружка с палкой. По крайней мере, так показалось Руби, пока она не вынула эту палку и не увидела, что её венчает пятиконечная звезда.
– Фея-крёстная, – сказал Томас Гэбриел, прыгая с ноги на ногу; он был так доволен собой, что вспомнил. – Так она себя называет. Ты не можешь держать меня здесь, – взвизгнул он, неловко подражая её голосу. – Я фея-крёстная. Так она кричала гробблеру.
Руби повела палочкой налево и направо, и воздух блеснул синими звёздами, которые тут же погасли. Она подняла голову и увидела, что женщина в клетке смотрит на них и показывает пальцем на подъёмный механизм из старых ржавых шестерёнок и зубчатых колёс, прикреплённый к стене. Она стала делать рукой круговые движения, будто просила их поспешить.
* * *
Джонс слышал лай скакки, приглушённый землёй, сжимавшей его со всех сторон. Он попробовал пошевелиться, вдохнул воздух и закашлял. Прижимая подбородок к груди, он стал ползти вверх через толщу земли, стиснув руки, как пловец под водой. Время от времени он замирал и слушал лай пса, чтобы не сбиться с пути.
Камни сыпались вокруг него. Он слышал, как шуршат корни, скользя мимо его ног и по спине, будто гигантский зверь со щупальцами ворочается во сне. Главное, не паниковать. Джонс представил себе скакку – как же он благодарен за его верность! Несколько раз он не мог определить, откуда доносится лай, и ему пришлось сильно напрячься, чтобы понять, куда ползти. В те минуты тёмная сторона шептала ему, что он никогда не выберется.
Чем выше он поднимался, тем плотнее сплетались корни, и приходилось пролезать между ними. Но путь становился тяжелее и тяжелее, поэтому он решил свернуть и прорыть боковой тоннель, чтобы выбраться наружу подальше от дерева. Он убедился, что лай доносится слева от него, и червём пополз в рыхлой земле. Но его ноги и руки устали, а дышать стало труднее. Земля высасывала все его силы.
Он выругался и запаниковал, когда пёс прекратил лаять, будто потерял надежду увидеть его. От страха силы быстро вернулись к нему, и Джонс решил не сдаваться. Но он с трудом продвигался вперёд, и земля казалась бесконечно тяжёлой.
– Сюда! – закричал он; раз он слышит скакку, то и пёс услышит его. – Сюда!
Он услышал звук, и сердце забилось сильнее в надежде, что это пёс, но это шелестели корни, выискивая его. Вдруг что-то вцепилось в его щиколотку, и он стал брыкаться.