Пока я, усевшись в кресло, разглядывал обстановку, девушки готовились к чаепитию. Людмила опустила кипятильник в эмалированный чайник, освободила от папок небольшой журнальный столик и подкатила его к креслу. Ксения поставила возле столика два стула, достала откуда-то кружки и выложила передо мной печенье с конфетами.
Чайник вскипел быстро, и, налив всем через ситечко с заваркой кипяток, Людмила уселась на свободное место.
– Ну, рассказывай, – обратилась она ко мне в тот момент, когда я, определившись с выбором, взял в руки шоколадную конфету.
– Что рассказывать?
– Как у нас оказался, – пояснила она свой вопрос.
– Представляешь, Люд, Альберт с детства мечтал стать следователем! – перебила меня Ксюша.
– Что, прямо-таки с самого детства? – потребовала у меня подтверждения Людмила.
– Ага, с пеленок, – кивнул я и засунул в рот конфету.
Пару секунд она поморгала, смотря на меня, а затем прыснула от смеха.
– Распределили? – спросила она, отсмеявшись.
Я неопределенно пожал плечами.
– Я не поняла, так ты чего, придуривался, что ли? – Теперь уже Ксения захлопала глазами.
– Чего это? – оскорбился я и сменил тему: – Девушки, может, вы расскажете молодому перспективному сотруднику, как тут у вас все устроено? – Коллеги кивнули. – Мне Левашов какие-то дела подкинул. Чего мне с ними делать?
– Неси, посмотрим, – с готовностью откликнулась на просьбу Людмила.
Я метнулся в свой кабинет. Кривощеков похрапывал, лежа головой на столе. Схватив приготовленную для меня стопку дел, я вернулся к девушкам.
– Ну вот смотри, – принялась объяснять мне Людмила, как только завладела принесенными мною папками. – Дела возбуждены по сто сорок четвертой и сто сорок пятой – это кража и грабеж. Теперь их надо отработать. В первую очередь выносишь постановления о принятии дел к производству. Бланки я тебе дам. Вот здесь, – она открыла одно из дел и пролистала страницы, – не допрошен потерпевший. Значит, тебе его нужно будет допросить под протокол. Также напишешь отдельные поручения органам дознания, чтобы они установили свидетелей и лицо, совершившее преступление. Это понятно?
– Понятно. А дальше что?
– А дальше ждешь два месяца и дело приостанавливаешь.
– И все? – не поверил я.
– И все, – подтвердила она.
– И преступника искать не надо? – Я недоверчиво уставился на Людмилу. Что-то мне явно недоговаривают.
– Почему? Я же объясняю: дашь отдельные поручения УГРО.
– А сам я чего буду делать? – Я все никак не мог понять смысл работы следователя.
– Допрашивать тех, кого тебе доставят, – как о само собой разумеющемся сказала она.