Абсурд происходящего зашкаливал, я как-то по-другому представлял себе защиту диплома.
– То есть с ними у студента Чапыры никаких отношений не было? – уточнил обкомовец.
Но ответом ему была тишина. Члены комиссии сперва с сомнением посмотрели друг на друга, затем перевели взгляды на меня.
– Это надо у товарища Юрова спрашивать. Он с моей личной жизнью знаком намного лучше меня, – серьезным тоном произнес я.
– Чапыра! Это не шуточки! – в сердцах выкрикнул председатель экзаменационной комиссии и ударил по столу ладонью. – Решается вопрос о твоем исключении из университета! Так что думай, что говоришь!
– Решается? – ухмыльнулся я и грустно добавил: – Да он уже решен, вы же видите, что происходит.
– На что ты намекаешь?! – чуть ли не прорычал Юров, предупреждающе обжигая меня взглядом.
А мне было плевать на его угрозы, я уже понял, что помочь мне может только так называемая грязная защита.
– Подрались две девицы, вот только у одной из них папа, – я скопировал жест Рогачева, устремив взгляд на потолок, – а другая – комсорг. Но реагировать на ЧП надо? Надо! И решили наказать меня. Ну и что, что в драке не участвовал. Зато из простой семьи и живет в общаге. Типа со мной проблем не будет. Будут! – уверил их я. – Я обжалую свое исключение в советском суде, самом справедливом суде в мире! – добавил в речь пафоса и по-деловому продолжил: – В драке я не участвовал, это может подтвердить толпа народа. Не думаю, что комсомольцы будут врать на суде. Да и поцелуй в общественном месте – неаморален. Целовать при встрече или в знак благодарности в традиции русского народа, которую, к слову, до сих пор чтут и соблюдают советские руководители, – сделал я толстый намек на Брежнева, но саму фамилию генсека упоминать поостерегся. Перегибать тоже не стоит.
Закончив свой обвинительный спич, я вытер ладонью пот со лба. Нервы, что ли?
Все молчали, осмысливая услышанное.
– Как все вывернул-то! – потрясенно произнесла Вера Степановна. – Да он невинной жертвой себя выставил, жертвой произвола! – Ее голос так и сочился возмущением. – Вы только посмотрите на него! Ведь ни капли раскаяния! Где твоя комсомольская совесть? – патетически воскликнула она.
– Гнать таких из комсомола надо! – поддакнула ей секретарь комиссии.
– Вопрос об исключении Чапыры из комсомола поставлен еще вчера, – сообщил Юров.
– И какая причина указана? – поинтересовался обкомовец.
– Аморальное поведение, – пожав плечами, ответил Юров, словно другой причины быть и не может.
– Из-за поцелуя? – продолжил уточнять обкомовец.
– И не только. В последний год Чапыра вообще отбился от рук. Позволяет себе черт-те что, носит длинные волосы, наряжается как клоун. Нет, сегодня-то он нормально выглядит, – поспешил пояснить секретарь комсомола, видя на лице обкомовца недоумение. – Подстригся и приоделся к защите диплома, но до этого ходил в неподобающем комсомольцу виде.