Выпив предложенное лекарство, я откинулся спиной на печку.
– Вроде розоветь начал, – сообщил Павел, с подозрением меня рассматривая. – Пойдем-ка, братец, полежишь еще.
На этих словах Павел поставил меня на ноги и поволок на веранду.
– Да я и сам могу. Нормально все со мной, – тормозил я ногами.
– Что вчера пили?! – рыкнул он мне в ухо. – Опять какую-нибудь гадость сивушную?!
– Что налили, то и пил, – отозвался я, радуясь, что мой эмоциональный всплеск приняли за отравление.
Спустя час, закончив с домашними хлопотами, на веранду пришла Клара. Она села напротив и проникновенно посмотрела мне в глаза.
– Альберт, с тобой все в порядке? – В ее голосе было столько беспокойства, что мне стало неудобно.
– В порядке.
Может, рассказать ей все? В смысле про аварию, выдумать черепно-мозговую травму и амнезию. Вот только про черепно-мозговую в справке из травмпункта не написано. А сестра у Альберта дотошная, может и докопаться до истины. Ладно, представим, что я ей рассказал. Что мне это даст? Она мне расскажет о семье, переведет записки и даст расклад по поселку. И зачем это мне? Здесь я не останусь, буду в городе жить, а с друзьями-приятелями Альберта я вчера и сам перезнакомился. Да и биологический отец Альберта – это совершенно нереальный шанс выбраться из СССР. Вроде бы переселение немцев в Германию началось намного позже, чуть ли не после развала Союза, и до этого срока меня все равно ради воссоединения семьи никто из страны не выпустит. А вот проблемы у меня появятся: с работы выпрут, обложат со всех сторон, и как при таком раскладе побег осуществлять? Так что буду следовать цели уже намеченным мною путем. Вижу в нем более реальный шанс покинуть Союз. К тому же до девяносто первого года, боюсь, я в Союзе не протяну. Слишком для меня здесь все чуждо.
Да и рискованно раскрываться. Ну не могу я быть на сто процентов уверенным, что Клара не проговорится, а это для меня может закончиться крахом карьеры и вынужденным поиском новых путей для достижения цели.
И еще есть одна причина утаить правду. Расскажи я ей все, она же переживать начнет, за Альберта переживать. Клара же его любит больше чем просто брата, она ему мать заменила. И Клара так похожа на мою мать. Получается почти то же самое, что причинить боль собственной матери.
Я уставился в окно, припоминая заключенный с самим собой пакт: не жалеем тех, кто не пожалел нас, и идем по головам.
Клара ничего плохого мне не сделала. Осталось выяснить, смогу ли я ради собственной выгоды, причем спорной, причинить ей боль.
Впрочем, к черту сантименты, я встряхнул головой, дело не в моих эфемерных чувствах. Есть риск, что об амнезии кто-нибудь узнает. Да сестра сама меня может в больницу потащить, чтобы мне амнезию вылечить. Судя по тому, что я увидел, особа она решительная и властолюбивая. Закроет меня там для моего же блага. А от обычной больницы и до психиатрической недалеко. В советские времена в это заведение вроде бы принимали без согласия пациента. Карательная психиатрическая медицина – термин как раз из советского времени.